Этельстан смотрел на линию деревьев, поджидая добычу, и держал лук наполовину поднятым, хотя стрела по-прежнему была направлена в землю.
– Господин, я многим обязан тебе, – тихо сказал он. – Ты защищал меня, я знаю, и единственный способ отплатить тебе – это помочь в твоих битвах.
– А если ты погибнешь в одной из них, – резко заявил я, – то тем самым я окажу Этельхельму большую услугу.
Он кивнул, признавая справедливость моих слов.
– Лорд Этельхельм хотел поставить меня во главе отряда, посланного в Хорнкастр, – сообщил парень. – Он требовал от отца назначить меня, но тот предпочел Брунульфа.
– Урий Хеттеянин, – пробормотал я.
Он расхохотался:
– А ты хорошо образован!
– Благодаря леди Этельфлэд.
– Моя разумная тетушка, – одобрительно заметил юноша и снял руку с тетивы, чтобы перекреститься и наверняка вознести про себя молитву о скорейшем ее выздоровлении. – Да, Этельхельм полагал, что сможет устроить для меня смерть в битве.
Урий Хеттеянин служил воином у царя Давида, который, в свою очередь, считается героем у христиан. Я спросил про Хеттеянина у отца Кутберта, моего слепого попа и лучшего друга, и тот хмыкнул:
– Урия! Господин, вот так произносится его имя. Урия Хеттеянин. Несчастный был человек!
– Несчастный?
– Женился на красивой женщине, – печально поведал Кутберт. – Одной из тех девушек, на которых посмотришь и не можешь отвести глаз!
– Я знавал парочку таких, – вставил я.
– И был на них женат, – с усмешкой добавил поп. – Так вот. Давид возжелал разделить ложе с женой Урии, поэтому отправил сообщение командиру Урии, чтобы тот поставил беднягу в первый ряд в «стене щитов».
– И он погиб?
– Еще как, господин! Несчастного изрубили в куски!
– А Давид?
– Резвился с его красавицей-женой. От рассвета до заката и снова до рассвета, наверное. Везунчик.
Этельхельм пожелал такой же судьбы для Этельстана. Он хотел упрятать его поглубже в Нортумбрию в надежде, что мы убьем парня.
– Так что если ты воображаешь, будто я стану подвергать опасности твою жизнь в битве, то ты бредишь, – заявил я Этельстану. – Будешь держаться подальше от любых сражений.
– Во Фризии, – напомнил принц.
– Во Фризии, – повторил за ним я.
– Так когда ты отбываешь? – поинтересовался он.
На этот вопрос я ответить не мог. Ждал известий. Я хотел, чтобы мои лазутчики или осведомители Этельстана сообщили мне о намерениях врагов. Кое-кто ломал голову, почему я не иду прямиком под Беббанбург или, если слухи правдивы, не плыву во Фризию. Я же медлил в Дунхолме: охотился, упражнялся с мечом и пировал.
– Чего ты ждешь? – спросила меня как-то раз Эдит.