– Он ведь заложник, – напомнил я. – Поэтому, скорее всего, мы поместим его в загоне для скота или в свинарнике, скуем цепями лодыжки и будем держать на воде и хлебе.
Этельстан, слышавший наш разговор, захохотал:
– Отче, не верь ему!
– А если хоть один западный сакс пересечет границу, – не останавливался я, – я перережу ему глотку. И тебе заодно!
– Господин, это не смешно, – укорил меня отец Свитред.
– С ним будут обращаться как с принцем, каковым он и является, – заверил я попа. – Обеспечат почет, уважение и удобства.
Так все и было. Этельстан пировал с нами, охотился с нами, молился в маленькой церкви внутри дунхолмских стен. С возрастом он стал более набожным. Парень сохранил яростную жажду жизни, тягу к свершениям и обожал от души посмеяться, но теперь, подобно своему деду Альфреду, молился каждый день. И вникал в христианские тексты, внимая наставлениям двух приехавших вместе с ним в Дунхолм молодых священников.
– Почему ты изменился? – поинтересовался я, пока мы поджидали добычу с охотничьими луками на лесной опушке. Из меня стрелок всегда был никудышный, зато Этельстан успел убить двух отличных животных, уложив каждое с одной стрелы.
– Ты, – ответил принц.
– Я?
– Ты убедил меня стать королем, а чтобы я смог стать королем, необходимо Божье расположение.
В лесу громко зашумели листья, я вскинул бровь и наложил стрелу на тетиву, но зверь не появился, и шум утих.
– Чем плохо иметь на своей стороне Тора и Одина?
На это он усмехнулся:
– Я христианин. И стараюсь быть хорошим христианином.
В ответ я лишь буркнул ругательство.
– Господь не вознаградит меня, если я буду поступать плохо, – заявил Этельстан.
– Меня-то боги вознаграждают, – язвительно сказал я.
– Посылая тебя во Фризию?
– А что не так с Фризией?
– Она – не Беббанбург.
– Когда станешь королем, – проговорил я, глядя на деревья, – ты поймешь, что иные чаяния можно исполнить, а другие – нет. Самое важное – научиться отличать их друг от друга.
– Значит, ты не идешь на север, к Беббанбургу? – уточнил принц.
– Я ведь уже сказал, что плыву во Фризию.
– А когда приплывешь… во Фризию, – последнее слово он произнес, выдержав паузу и с нажимом, – то там будет война?
– Лорд принц, там всегда война.
– И сражение… во Фризии, – снова после небольшой заминки, – будет жестоким?
– А других не бывает.
– Тогда ты дозволишь мне сражаться рядом с тобой?
– Нет! – выпалил я более яростно, чем намеревался. – Эта война тебя не касается. Враги, с которыми мне предстоит иметь дело, – не твои враги. И ты мой заложник, поэтому мой долг – оберегать твою жизнь.