Я дала себе слово устроить так, чтобы оказаться поблизости, когда они будут снимать этот эпизод, – просто на случай, если Логану что-то потребуется, конечно.
– Что у нас по плану после полудня?
Я сверилась с расписанием.
– Новые дубли сцены пятьдесят один во втором павильоне. Затем спортзал с тренером. Ты освободишься в семь тридцать.
– Не верь этому – нас всегда задерживают.
Я хотела спросить почему. Я хотела задать сотню вопросов. Почему он решил стать актером? Нравится ли ему роль Зверя? Недостает ли ему игры в музыкальной группе? С кем он только что говорил по телефону и о чем? Есть ли у него девушка, и откуда взялся этот маленький серебристый шрам на тыльной стороне его руки, и кто следит за Тоффи, когда того приводят на киностудию, и что он будет делать вечером после съемок?
Но потом я вспомнила, как на него все утро сыпались приказания: как люди пудрили ему нос, приглаживали ему волосы, брали его за руки и чуть ли не силком ставили в нужную позицию; требовали, чтобы он произнес слова громче, тише, нежнее, безумнее, – и проглотила свои вопросы.
Мы ели в комфортном молчании, а я тайком смотрела на его запястья, его глаза, на то, как перекатываются его мускулы под рукавами футболки. Когда я дала ему еще кусок своего багета, он был до смешного мне благодарен. Логан положил еще часть салата на мою тарелку и выдавил на него соус. Когда он облизал пальцы, у меня отвисла челюсть – буквально, – но я сумела это скрыть, быстренько закинув в рот кусок морковки.
Когда мы доели, я поставила тарелки в раковину и стала искать средство для мытья посуды. Логан плюхнулся на кровать и взял книжку в мягкой обложке, которую, как я заметила, он читал раньше в перерывах между съемками, – «Актерский метод – Ли Страсберг и студия актерского мастерства».
Это было на диво по-домашнему: я мою тарелки, а он читает в полудреме на постели рядом. Если я не буду осторожна, это покажется мне чересчур реальным. Я легко потеряю и голову свою, и сердце. Я напомнила себе, что, пока играю в семью с Логаном, в реальности я принадлежу к его миру не больше, чем два дня тому назад. Он – особа королевской крови, а я как нанятая уборщица. Зачеркнуть «как». Я и есть нанятая уборщица.
Но все-таки кошке дозволяется смотреть на короля, поэтому я на него и смотрела: бросала в его сторону взгляды из-под опущенных ресниц, рассматривала его руки, державшие книгу, то, как вздымается и опадает его грудь, когда он задремал, как его темные густые волосы разметались по подушке.
Проклятие. Я суперновичок в этом мире, но уже запала на него, согнулась дугой, подстилаюсь под него и тону. Я и дня с ним не провела, а уже нарушила самое важное правило Силлы.