Может быть, я и не дочь своего отца. Не родная дочь. Но воспитал-то меня он. Хирург от бога, хладнокровнейший их хладнокровных. В обычной жизни – он обычный человек, но на операции выбрасывает к чертовой матери все эмоции и личные переживания, и делает дело. Все восемнадцать лет я ровнялась на него, поэтому, как бы мне не было тяжело, сидеть на стуле на его кухне, в тот момент, когда атлет встал передо мной на одно колено, при этом заблокировав своими непомерно огромными плечами омоновца проход, смотрел на меня снизу вверх своими иссиня-черными глазами, говорил теми губами, которые лишь несколько часов назад в буквальном смысле попробовали меня…
Собралась с духом и невозмутимо ответила:
– Я не боюсь, с чего ты взял? С чего мне бояться брата?
Змея. Настоящая. Когда мне больно – бью в ответ. Когда мне страшно – бью тем более. Так, на всякий случай.
Ему не понравился мой ответ. Его выдали глаза. Они мгновенно стали металлическими.
– Почему же тогда ты сбежала?
– Не сбежала. Пошла в душ…
– И на обратном пути заблудилась?
– Почему? – безэмоционально пожала плечами. – Не люблю спать с кем-то.
– И поэтому легла на диване, завернувшись в мокрое полотенце? – допрос продолжался, при этом большой палец его руки, в ладони которой сейчас лежала моя кисть, гладил мою кожу. Андрей не верил ни одному моему слову. Это очевидно. Однако я не собираюсь отступать и сдаваться. Он меня победил. С одной стороны. Но я уйду, так, как собиралась и ничто не заставит меня отступить! Ничто!
– Я так люблю.
Дебильный ответ. Знаю. Ляпнула, что могла. И Андрей тут же доказал, что я сильно ошиблась насчет его умственных способностей, а так же прозорливости. Ничего не возразив, не произнеся в мою сторону ни единой буквы, омоновец поднес мою руку к своей шее. Положил ее ладонью прямо на свою чуть прохладную после ледяного душа кожу, заставил зацепить подушечками пальцев щетину под волевым подбородком, не спеша, не отрываясь глядя мне в глаза, провел руку сестренки по ярко выраженной ключице, по плечу, заставил соскользнуть на стальную грудь, а потом, эти самые подушечки пальцев поднял и поднес к своему рту.
Растворилась. В то мгновение, когда его опытный язык коснулся моих пальцев, когда их подушечки легли на его нижнюю губу и почувствовали прикосновение влажной мужской слюны. В трансе наблюдала за тем, как Андрей мягко провел языком по моим пальцам, после чего утопил свои губы в моей ладони. Черные ресницы на его веках прикрыли глаза хозяина от меня, будто бы позволяя ему в одиночестве насладиться ароматом той руки, которую он только что так бесцеремонно украл.