— Ничего, еретику не долго ждать — потер руки Диего — Скоро и его поджарят. А пока пусть полюбуется, как горят соплеменники.
Катсу передернуло от омерзения.
— Помолимся! — архиепископ встал и простер руки над паствой.
Вся площадь опустилась на колени. Даже Акияма с самураями. Стоять остались только Катсу и Набори. В тишине раздались звонкие слова молитвы. Когда Бенедикт закончил, настал черед священника. Он вышел к кафедре, развернул длинный лист бумаги с висевшим на конце шнуром и стал зачитывать каждому осужденному список преступлений. Всех признали виновными в колдовстве и еретичестве.
Прочитав список, священник повернулся к архиепископу, увидел кивок согласия и громко выкрикнул:
— Святая инквизиция требует немедленной смерти осужденных!
По площади пробежал взволнованный шепот. Толпа, затаив дыхание, ловили каждое слово инквизиторов, каждый их жест.
Архиепископ вновь поднялся с кресла и начал читать слова клятвы Святой службе. Палачи одновременно с началом клятвы подожгли хворост под каждым из осужденных. Огонь разгорелся быстро. Несколько ацтеков завыли и закричали от боли, как только первые языки пламени коснулись их босых ног. Текали внезапно начал громко ругаться, мешая испанские и ацтекские слова.
В этом момент огонь дошел до санбенито осужденных, которое тотчас вспыхнуло и начало гореть.
Черный дым заволок небо над площадью. Толпа затаив дыхание слушала ужасные крики ацтеков. Тела горевших заживо людей извивались и корчились в немыслимых судорогах. Монахи и архиепископ спокойно наблюдали за казнью. Один лишь Катсу не глядел на страшное зрелище. Он поднял голову и уставился в черное небо. Изредка среди клубов дыма появлялось солнце. Аматэрасу — великое божество, озаряющее небеса — словно пыталось что-то своим сверканием сообщить Катсу.
И тут внезапно парень все понял.
— Пошли — он схватил Набори за рукав и потянул прочь из толпы.
— Да, что происходит? — толстяк пошел следом, оглядываясь на аутодафе.
— Сейчас узнаешь — Катсу вошел в ворота монастыря и поднялся на второй этаж. Комнаты, отведенные монахами для японцев, были пусты. Все посольство было на площади. Катсу вошел в покои Акиямы и взял с полки шкатулку с письмом кэнрэя. Открыл ее, вытащил свиток. После чего подошел к очагу, бросил туда письмо и взял огниво.
— Что ты творишь?? — Набори ухватил Катсу за руку и потянул прочь от очага — Ты не посмеешь!
— Еще как посмею! Нельзя вести переговоры с испанцами! Ты посмотри, что они творят — Катсу оттолкнул толстяка и чиркнул огнивом. Письмо выспыхнуло и быстро сгорело.