В связи с этим возникает деликатная проблема: как защититься от разрушительной стороны финансовых инноваций, не выхолащивая их конструктивную сторону? Одно из тупиковых решений – разработать подробные правила работы финансовых учреждений. Именно такой подход был принят при подготовке закона Додда–Франка. Представления его авторов о том, как функционирует финансовая система, существенно отличались от реальной ситуации на рынках. Такой подход чреват опасностями: он способствует развитию культуры формализма, замедляет обновление, расширяет влияние лоббирующих групп и, что самое страшное, предоставляет финансовым новаторам массу возможностей перехитрить бюрократов.
Есть другое решение – оно проще и гораздо лучше: увеличение обязательного объема резервного капитала, который должны поддерживать банки. В преддверии финансового кризиса банки в среднем сохраняли около 10 % своих активов в качестве собственного капитала. Реальные активы Lehman Brothers упали примерно до 3 %. Если бы регулирующие органы заставили банк поддерживать уровень собственного капитала, скажем, на 25 %, а лучше и на 30 %, чтобы снизить вероятность цепной реакции дефолтов – главной причины финансового кризиса, – 2008 г. показался бы легким приступом стенокардии, а не инфарктом. Нефинансовые корпорации редко сталкиваются с неплатежеспособностью, поскольку они держат почти половину своих активов в виде основного капитала. И Bear Stearns, и Lehman Brothers относительно благополучно пережили Великую депрессию отчасти потому, что они были партнерствами, в которых партнеры рисковали своим капиталом и следили за всеми инвестициями. Банк Brown Brothers Harriman, остававшийся партнерством, когда другие инвестиционные банки превращались в акционерные общества открытого типа, воздерживался от рискованных действий, ставших столь распространенными на Уолл-стрит, и практически не пострадал от финансового кризиса. Его кредитный рейтинг остался высоким, а баланс счетов – хоть и небольшим, но безупречным. К сожалению, вернуть организационно-правовую форму инвестиционных банков к партнерству, которое так хорошо защищает их от потрясений, представляется почти нереальным. Для работы в глобализованном мире им просто требуется слишком много капитала. В отсутствие такой дисциплины мы можем по меньшей мере потребовать, чтобы публичные компании в обмен на привилегию акционирования принимали на себя обязательства иметь бóльшие резервы капитала для защиты от соблазна играть на чужие деньги.
Возражение против жестких требований ко всем кредитно-финансовым учреждениям повысить объем капитальных резервов заключается в том, что, даже если вводить эти требования постепенно, в течение нескольких лет, это сократит доходы банков и, следовательно, объем кредитования. Однако история показывает обратное. В Соединенных Штатах с 1870 по 2017 г., за редким исключением, чистый доход коммерческих банков в процентах от их собственного капитала составлял от 5 до 10 в год, независимо от размера их капитальных резервов. В преддверии кризиса 2008 г. этот показатель вырос, что, вероятно, отражало рост рисков, связанных с заметным расширением рыночных возможностей коммерческих банков, но вырос он незначительно.