«Проснувшись от стука в дверь, и не понимая, надо ли мне вставать открывать или просто почудилось, я прислушиваюсь к звукам вокруг. Настойчивый стук повторяется, и я встаю с кровати. Подойдя к окну и отодвинув занавеску, я смотрю на улицу, чтоб узнать, кто стучится в такой поздний час. У двери моего дома стоит Василий, он выглядит абсолютно таким же, как мы его описывали накануне, перечисляя все достоинства парня в своей детской игре. Вдруг он оборачивается на меня так словно почуял мой взгляд, и я сразу понимаю, что это не он. Предо мной предстала поистине пугающая картина, будто бы кто-то натянул на себя его маску: на лице застыла зловещая улыбка, глаза блестели безжизненным блеском, словно были позаимствованы у детской игрушки. Само лицо казалось восковым, и, не шевеля ни одним мускулом, он произнёс:
— Впусти меня, я твой будущий муж.
Мне стало по-настоящему жутко. Мой страх нарастал ещё и от того, что это нечто, переодевшись в Василия, забыло про его ноги. Парень был виден только наполовину, лишь его верхняя часть по пояс, ног же не было вовсе. Я прищурила глаза, чтоб понять, что же прячется за этим неумело, а точнее бесчеловечно созданным образом, но не смогла разглядеть».
Я проснулась от стука в дверь, за окном было ещё темно и всё напомнило мне картину из моего сна. Сев на кровати, я прислушалась снова. Отчетливо слышав стук в дверь на границе сна и бодрствования, сейчас я слушала абсолютную тишину, ничто не выдавало чьего-то присутствия с той стороны двери. У меня внезапно появилось непреодолимое желание выглянуть в окно, повторяя свой сон. Набравшись смелости, я встала и направилась к занавескам. Вдруг, дотронувшись до плотной бежевой ткани, мои руки похолодели от ужаса, и я тот час отшатнулась от окна. С другой стороны двери кто-то издавал тихие звуки. Пятясь назад как можно дальше от входа, я с ужасом услышала этот леденящий кровь звук. По другую сторону двери кто-то двигал блюдце, словно водил им по гадальной доске.
Наутро моя подруга зашла за мной очень рано. Она ждала меня во дворе на качелях, которые монотонно поскрипывали. Несмотря на лето, это утро оказалось прохладным, и, выходя к ней, я торопливо одела свитер прямо поверх ночной рубашки. Усевшись рядом, я принялась повторять за ней движения, что б снова раскачать эти тяжелые скрипучие качели. Заспанными глазами рассматривая свои вязаные носки в яркую полоску, поверх которых были одеты сандалеты, я принялась внимательно слушать ее.
— Как только все улеглись, — начала она, — я стала чувствовать, будто бы кто-то смотрит на меня. Мне пришлось включить свет и немного походить по комнате, но как только я ложилась в кровать и пыталась закрыть глаза, у меня появлялось жуткое ощущение, словно человек склонился надо мной и рассматривает моё лицо. Я разбудила родителей, точнее маму, папе после свадьбы соседей было явно не до моих ночных тревог. Она согласилась лечь со мной в зале на диване, только так мне удалось уснуть. Посреди ночи в нашей комнате раздался грохот, я вскочила, мамы рядом не оказалось, но была включена настольная лампа. В приглушенном свете я увидела нашу гадальную доску, которая рулоном упала со шкафа, но так, словно ею кто-то со всей силы ударил о пол. Я поняла, что мы должны были обязательно отпустить этот дух, сейчас он злился и не давал мне спать. Ночью отпускать его было страшно, и я подождала рассвета. Как только небо окрасилось розовым, я достала блюдце, села на пол и попросила духа уйти с миром. Блюдце не двигалось, и мне надо было переспросить «Здесь ли дух». Только я хотела убрать руку, как блюдце зашевелилось. Он пожелал мне доброго утра и извинился за то, что напугал ночью, — она сделала паузу, будто собиралась с мыслями продолжать или нет, но все же продолжила. — Я уже хотела произнести слова, что отпускаю его, но решила задать самый последний вопрос, тем более сейчас дух казался достаточно добрым и вежливым, и мне захотелось этим воспользоваться. Ты можешь злиться на меня, обижаться сколько хочешь, но я опять спросила на ком женится Василий, — на выдохе закончила она.