Запустив пальцы в его жесткие светлые от ранней седины волосы, обвиваюсь лозой вокруг его тела. Я словно целую кусок мрамора, но не расстраиваюсь – он еще ответит, Вит отнюдь не скала.
Оторвавшись от моих губ, мужчина вдруг шепчет:
– Прости меня, Ив.
– За что? – удивляюсь я.
Он резко выкидывает вперед руку – и я теряю сознание.
Баронесса беззастенчиво рассматривает Витара целую вечность. Потом, промокнув алые губы салфеткой, томно спрашивает:
– Ваше святейшество, а почему у вашего подчиненного такое странное имя – Паук?
Болит сердце, ноет душа.
Он предал меня. Мой любимый предал, отдав в руки храмовника. Вырубил нажатием на сонную артерию – и отдал Сирскому… Хоть я и понимаю, что он не мог пойти против приказа, обида на Витара никуда не девается. Но при всем этом чешутся руки, жаждущие вцепиться в космы Стеллы. Негодяйка смотрит на моего мужчину с неприкрытым интересом и хорошо спрятанным страхом. Похоже, ее извращенец-супруг приучил реагировать на опасность возбуждением, и теперь даже убийца магов кажется ей привлекательным…
Марк Сирский, довольный тем, что пожиратель достал беглую целительницу из-под земли, точнее из-под воды, приглашает его за хозяйский стол. И Витар оказывается напротив меня, недалеко от хозяйки замка.
– Становясь слугой Ордена волков Всеотца, пожиратель получает новое имя, отличное от мирского. – Магистр улыбается, хотя прекрасно видит интерес своей любовницы к Витару. – Когда его клеймят древним артефактом, остаются знаки. Паук, покажи их баронессе!
Вит с невозмутимым лицом подчиняется резкому приказу и сдергивает кожаные перчатки с обрезанными пальцами. На внешней стороне кистей белеют старые шрамы, напоминающие формой паука.
– Как интересно, – хрипло шепчет баронесса и игриво закусывает нижнюю губу.
Магистр усмехается и смотрит на дядю. Андре Сирский не сводит взгляда с привлекательной вдовы и также криво улыбается, как и племянник. Вспомнив их разговор, что замку Хадиусов не помешает новый владелец с крепкой рукой, понимаю причину их веселья. Стелла еще не знает, что судьба ее решена, и она недолго будет вдовствовать. Жалею ли я ее? О нет, ни капельки. Тем более что мне самой вскоре понадобится жалость.
…Когда после неудачного побега я очнулась, синие глаза магистра, склонившегося надо мной, пылали черным огнем гнева. Весь его вид обещал скорое наказание.
– Как ты посмела? – взбешено прошипел тогда он. – Пока не расплатилась по счетам, твоя жизнь принадлежит мне. Ты не имеешь права ею рисковать. Уяснила?
Кивнула, и он, не дожидаясь пока приду в чувства, подсадил в седло. И мы отправились в замок владетеля Заречного края. На тот момент я ощущала одну апатию – меня предал тот, кого ждала столько лет, кого любила, кому хранила верность. Тогда казалось, что жизнь закончена…