– Но я…
– В Интернете уже поползли слухи о Нико, а завтра утром всем станет известно о болезни ребенка, о том, где он находится, где ты живешь. Выплывет наружу история о смерти твоей сестры, о том, как она познакомилась с Алексеем, вся пресса и Интернет будут смаковать подробности твоей личной жизни. Журналисты уже обрывают телефон в наших офисах здесь и в «Манхэттене» с просьбой прокомментировать ситуацию. Наследство Блэкстоунов оценивается по крайней мере в тридцать миллиардов долларов.
– Ты шутишь, – выдохнула Бронте, веснушки еще ярче проступили на ее раскрасневшемся лице.
Лукас смотрел на нее во все глаза: когда он в последний раз видел женщину, способную так быстро краснеть? А Бронте О’Хара покрывалась нежным румянцем по мановению ока. Почему ему это нравилось, он и сам не мог себе объяснить. Он мгновенно считывал ее эмоции.
– Ни капельки, – ответил Лукас, стараясь сдержать улыбку, – Бронте была в ужасе от этой новости. – Как только ДНК-тест подтвердил наше родство, Нико стал моим наследником, обладателем состояния в тридцать миллиардов.
– Но нам не нужны твои деньги, – запротестовала Бронте. – Все, о чем я прошу, – это твой костный мозг. Я вовсе не такая меркантильная, как могло показаться. Зачем ты купил нам дом за двадцать восемь с половиной миллионов фунтов? Я не могу принять такой подарок.
– Это не для тебя, а для Нико, – сказал Лукас, он понимал, что ради мальчика она останется там, а значит, у него будет возможность находиться рядом с этой женщиной.
Кровь сильнее застучала в его висках, острое желание охватило его, однако Лукас не сделал ни одного шага навстречу, он должен контролировать свои эмоции.
– Ты не вправе отнимать у Нико то, что принадлежит ему по праву рождения, – продолжил Лукас. – Нико – сын Алексея, и ему отойдет часть наследства Блэкстоунов.
Лукасу оставалось только надеяться, что Нико не унаследует судьбу братьев Блэкстоун. Но он уже успел заметить, что для Бронте малыш как родной сын. А вот их с Алексеем мать никогда не проявляла интереса к детям: ни когда они родились, ни позднее, когда уже стали достаточно большими. Она стремилась получать удовольствия от жизни, бездумно тратя состояние мужа. Детьми занимались бесчисленные няни и гувернантки, и так продолжалось до тех пор, пока мать не разбилась в авиакатастрофе накануне их дня рождения. Им не было еще и пяти лет, когда мать погибла.
Лукас до сих пор помнил, как в комнату вошла их няня и сказала, что мама больше не придет к ним. Он тогда не понимал, почему у обычно строгой няни было заплаканное лицо.