И сейчас ей нельзя упускать ни одной возможности, ни одной ниточки, которая может привести ее к Лису.
- Он ведь не здесь, не в этой комнате? - вдруг осенило ее, и Ася сама удивилась тому факту, что, кажется, вполне серьезно думала, что Лис может внезапно обнаружиться в одном из шкафчиков или, скорчившись, сидит за диваном. - Он не здесь, потому что иначе комната не захлопнется и стимула бороться за жизнь у меня не будет... Так?
- Ты только сейчас это поняла? Серьезно? - Аида рассмеялась.
Весело ей! Ну, пусть.
Ася сняла рубашку с вешалки и не обнаружила ничего интересного, хотя, чувствуя себя истинным детективом, даже прощупала швы. Насчет второй рубашки уже заранее не обольщалась, но здесь ее ожидал сюрприз. Да еще какой...
В кармане лежал листок бумаги, сложенный вчетверо. Ася развернула и надолго застыла, глядя в него и не веря глазам. Рубашка, которую она перекинула через плечо, разворачивая лист, легкой тенью скользнула на пол, девушка не заметила этого.
- Положи на место, - заволновалась Аида. - Я точно знаю, то, что ты держишь в руках, - не подсказка. Это личное. А я тебе дам настоящую подсказку и даже не стану считать. Хорошо?
- Не надо, - сказала Ася. - Не надо мне твоих подсказок...
Она держала в руках обычный тетрадный лист, необычным было то, что она увидела на нем. На одном обороте неровным угловатым почерком было записано решение задачи по геометрии. Смешная рожица в верхнем углу, глаз, окаймленный пышными ресницами. Ася, задумавшись над уроками, часто рисовала такие рожицы, а глаз вообще можно было считать фирменным знаком Аси-школьницы. Это был ее черновик. Лист, вырванный из ее школьной тетради. А на обороте... Ася перевернула лист и испуганно закрыла ладонью рот.
На обороте легким и мелким почерком были записаны совсем другие строчки. И она узнала бисерные буквы, и черточку над прописной буквой «т»: почерк принадлежал ее маме.
Это были стихи.
Он сидит у камина тысячи долгих лет...
Невозможно прекрасный. Как музыка, как весна...
Оставляют узоры волны, стирая след
Тех, кто по берегу прочь уходил вчера.
И они не вернутся, ступив на зыбкую грань.
Посмотри, укрыты вереском все холмы.
Ты, идущий по ним, надеяться перестань.
...Он сидит у камина, и щеки его бледны...
Я когда-нибудь тоже однажды приду назад,
Будут ноги бесшумно по мягкой ступать траве.
Об одном лишь прошу: отвернись и закрой глаза!
И не пробуй меня удержать! Я уже не здесь...
Потому что нет места мертвым среди живых...