— Господин Гранмэзон? Комиссар Мегрэ, из уголовной полиции.
— Очень приятно… — машинально произнес тот и посмотрел на бистро, потом на Мегрэ, потом снова на бистро, как бы говоря: «Странная компания для персоны такого ранга!»
Он продолжал шагать по направлению к шлюзу, через который надо было перебраться, чтобы подойти к дому капитана.
— Говорят, Жорис умер?
— Говорят, — ответил Мегрэ, которому тон мэра был не по душе. Обычно так ведут себя местные «шишки», воображающие, что они — пуп земли. Такие люди одеваются, как деревенские аристократы, и отдают дань демократии, пожимая на ходу руки согражданам и время от времени справляясь у них о здоровье детей.
— И вы уже нашли убийцу? Насколько я понимаю, это вы привезли Жориса и… Извините…
И он направился к инспектору рыбоохраны, который, по-видимому, прислуживал ему во время охоты. Мэр сказал ему:
— Камыши слева необходимо выпрямить. Одна из подсадных уток никуда не годится: сегодня утром она была едва жива…
— Слушаюсь, господин мэр.
Он вернулся к Мегрэ, успев по пути пожать руку начальнику порта и пробормотать:
— Как дела?
— Хорошо, господин мэр.
— Итак, комиссар, о чем мы говорили?.. Что тут достоверного во всех этих рассказах о раскроенном и зашитом, черепе, сумасшествии и еще бог знает о чем?
— Как вы относились к капитану Жорису?
— Он служил у меня в течение двадцати восьми лет. Славный малый, безукоризненно выполнял свои обязанности.
— Честный человек?
— Они тут почти все честные.
— Сколько он зарабатывал?
— По-разному, ведь война все нарушила… И тем не менее достаточно, чтобы купить домик. Держу пари, что у него в банке лежит еще по меньшей мере тысяч двадцать пять.
— Не больше?
— Не думаю. Ну, разве что тысяч на пять, не более.
В это время открыли верхние ворота шлюза, и судно выходило в канал, а другое, прибывшее из Кана, готовилось занять его место в шлюзе, чтобы выйти потом в открытое море. Воздух был по-прежнему совершенно тих. Люди следили за комиссаром и мэром. С палубы английского корабля матросы невозмутимо разглядывали толпу, не забывая о своем маневре.
— Что вы думаете о Жюли Легран, господин мэр?
Господин Гранмэзон промолчал, потом буркнул:
— Дурочка, которой вскружило голову слишком вежливое обращение с ней Жориса. Вообразила о себе бог знает что!
— А ее брат?
— Я никогда его не видел. Мне говорили, что это отъявленный мерзавец…
Миновав шлюз, они подходили теперь к домику, где продолжали играть несколько мальчишек в надежде увидеть интересное зрелище.
— Отчего он умер?
— Стрихнин!
У Мегрэ был самый что ни на есть решительный вид. Он медленно шагал, засунув руки в карманы, с трубкой во рту, которая была под стать его широкому лицу: в нее входила почти четверть пачки махорочного табака.