— Его здесь нет, Банзан. Найди его — и убей. У змеи смертельный укус, когда она жалит, защищая своих детенышей.
— Да, Оката-сан, — самурай, к которому обращался вельможа, склонил голову и тут же, повернувшись к толпе, крикнул:
— Слушайте, жители Токэду, тот, кто покажет, где скрывается разбойник и бунтовщик Судзуки, получит награду — десять кобан золотых монет. Если же крестьянин даст убежище бунтовщику, то будет убит вместе с семьей, а дом его предадут огню.
По толпе пронесся легкий гул. Солдаты придвинулись к крестьянам, угрожая пиками.
— Возьми воинов и найди его дом, — незаметно шепнул Оката Банзану. Самурай поклонился, вскочил на коня и с несколькими всадниками поскакал по деревне.
Наместник между тем сошел с коляски и, подойдя к крестьянам, выбрал самого неказистого, ткнув его в грудь рукояткой плетки, произнес:
— Вот ты, раб, как тебя звать?
— Осака, мой господин, — обреченно выдавил из себя крестьянин.
— Скажи мне, Осака, знаешь ли ты бунтовщика Судзуки?
— Да, мой господин…
— И ты сможешь показать, где он скрывается?
— Я не знаю, повелитель, — Осака задрожал и упал в ноги наместнику.
— Ах ты, подлое животное! Ты знаешь Судзуки, но не покажешь, где он скрывается?! — Гнев исказил лицо Оката. Он взмахнул плеткой и изо всей силы стал хлестать по сгорбленной, покорной спине Осаки. Видя, что удары не возымели желаемого действия, наместник схватил Осаку за волосы и стал таскать его по земле, норовя попасть плетью по лицу. Наконец, это занятие ему надоело, он пнул ногой парализованного страхом и болью крестьянина и коротко бросил:
— Отпустите их. Обшарьте все дома в окрестности. Он где-то рядом: Задерживайте всех подозрительных и ведите ко мне. Если будут сопротивляться, убивайте. Сэйдзо, Мацумон, проверьте постоялый двор и дом. Задайте корма лошадям. Я хочу отдохнуть.
Два самурая из его охраны дали распоряжение солдатам, и в сопровождении своего господина прошли в дом.
В большой комнате на дощатом паласе для гостей были расстелены новые татами с подушками. В мисках дымилось угощение. Кувшины были полны сакэ — хризантемной водкой.
Офицеры наместника почтительно опустились на циновки рядом с Окатой, дожидаясь, когда вельможа начнет трапезу, чтобы последовать его примеру. Но Оката, облокотившись на подушку, словно не видел угощения. Уставившись лисьими глазами на кувшин с сакэ, наместник впал в оцепенение.
* * *
Судзуки не проронил ни слова, выслушав рассказ Осаки. Затем велел крестьянину возвращаться домой. Оставшись один, мастер тихо прошептал: «Снова ты на моем пути, Оката! Опять творишь черные дела. Кто-то из нас должен умереть!» Он высыпал из мешка камни, размотал полотно вокруг ног и, отбросив пластины, легко побежал по склону горы, но не в сторону селения, а туда, где был его тайник. Наступила ночь.