* * *
Вконец обессиленных мальчишек заперли в каком-то подвале, сыром и темном, с ворохом гнилой соломы в углу. По дороге старику стало плохо, и он упал. Братья пытались поднять его, но сил не хватало, да и руки были связаны. Самурай, видя, что старик не подымается, ударил его копьем. Так старого Сокаву и бросили, окровавленного, посреди дороги. Наверное, и мальчики не выдержали бы гонки на привязи за лошадьми, если бы не тренировки с отцом. Измученных, почти в бессознательном состоянии, их провели по окрестностям ночного города узенькими улочками вдоль торговых рядов. Эдо спал, редкие прохожие шарахались, увидев вооруженных всадников, тянущих за собой связанных юношей. Многочисленные лавки прочно закрывали на ночь, опасаясь разбойных людей. Их подвели к большому дому с темными окнами, окруженному высоким забором. Большим молотком, подвешенным у ворот, самурай, командовавший конвоем, стал громко, не церемонясь, стучать по дереву. Ворота открылись после того, как их оглядели в смотровое окошко. Их принял, судя по одежде, слуга, вооруженный коротким мечом. Пиная братьев, он провел их через большой, мощенный булыжником двор, по ступенькам длинного темного коридора в доме и затолкал в комнату с маленьким зарешеченным окошком под потолком.
Всю ночь мальчики спали, как убитые, не чувствуя саднивших, в кровь сбитых ног, затекших связанных запястий. Утром обитая железная дверь со скрипом отворилась, и на пороге показался давешний проводник. На вид ему было лет шестьдесят, но был он поджар и мускулист, а из-под седых косматых бровей поблескивали живые веселые глаза. На злодея он похож не был. Стражник достал из-за пояса нож и, подойдя к каждому брату, прорезал веревки. Затем также молча повернулся и вышел, задвинув со скрежетом дверной засов. Братья молча смотрели на закрывшуюся дверь. Первым нарушил молчание Ямото.
— Здесь, наверное, крысы водятся.
— А ты еще заплачь, — огрызнулся Кумата.
— Поесть бы, — прошептал Ямото и грустно посмотрел на Иокаву.
— Тихо, кто-то идет, — шикнул на братьев Иокава и настороженно посмотрел на дверь, потирая на запястьях рубцы от веревок.
Дверь вновь отворилась, и снова зашел бровастый. В руках он держал глиняную миску, до краев наполненную рисом, и кувшин. Поставив все это на пол, страж удалился. Ямото и Кумата рванулись к еде.
— Стойте, подождите, — вдруг сказал Иокава. Братья недоуменно посмотрели на него. Иокава стал разматывать пояс вокруг талии. С внутренней стороны к поясу было пришито множество мешочков и кармашков. Старший брат подошел к миске с рисом и стал что-то щепотками бросать туда.