Я не стану входить в подробности торговых операций, производимых «Кризисом» в течение пяти месяцев после его выхода из Магелланова пролива. Ограничусь тем, что скажу, что мы останавливались в различных местах, выгружали товары и нагружались новыми.
Несколько раз таможенные крейсеры пускались за нами в погоню, но мы отделывались от них благополучно.
Отчалив от испанских территорий, мы направились к северу, в расчете произвести обмен стеклянных изделий, ножей, печей и прочей домашней утвари на меха. Мы употребили еще несколько месяцев на торговлю, всегда извлекая для себя известные выгоды.
Приблизительно на пятьдесят третьем градусе северной широты мы забросили якорь в одной из бухт материка. К нам подъехал местный лоцман, предложивший подвезти нас к такому месту, где мы могли бы найти громадное количество мехов выдры. И он не обманул нас, хотя имел самую подозрительную наружность. Первым долгом он указал нам очень удобную бухточку, достаточной глубины, где мы и остановились.
В эту эпоху мореплаватели, пристающие к северо-западному берегу, должны были всегда остерегаться нападений со стороны туземцев. А потому, невзирая на то, что место для стоянки было удобное, нам все же следовало быть готовыми к борьбе с ними. Но так как мы предполагали пробыть здесь недолго, то мы не особенно беспокоились.
Я никогда не мог запомнить имен туземцев. Конечно, и у нашего лоцмана было свое имя, но такое замысловатое, что мы дали ему свое прозвище — «Водолаза», — по той причине, что он сразу нырнул в море, как только Мрамор попробовал выстрелить на воздух, просто, чтобы разрядить оружие.
Убедившись, что мы остановились в бухте, Водолаз исчез; через час он уже подъезжал к нам в лодке, доверху нагруженной прекрасными мехами; его сопровождали три туземца. Тотчас же мы им дали прозвища, ради шутки: «Спичка», «Оловянный Горшок» и «Широкий Нос». Трудно определить, к какой расе принадлежали эти люди. Капитан сам не мог сообщить мне ничего определенного по этому поводу; все, что ему было известно относительно их, это — что они очень ценили одеяла, бусы, порох, печки и старые кольца и охотно променивали меха на эти вещи.
Водолаз и его спутники продали нам в тот же день сто тридцать шкур. Обе стороны остались довольны сделкой. Туземцы дали нам понять, что, продолжив здесь наше пребывание, мы могли рассчитывать получить еще шесть раз такое же количество шкур. Капитан был в восторге и решился пробыть в этих краях еще день-другой. Лишь только это решение объявлено было туземцам, они выразили большую радость. Оловянный Горшок и Широкий Нос отправились на берег для сообщения своим собратьям приятного известия, а Водолаз и Спичка остались с нами.