Если Мак Клири не мог проникнуть в здание Фелтона, значит, там были ловушки. Как; черт возьми, он сам сделает это? Ремо вертел в руках стакан с водой. Во Вьетнаме все было по-другому. Там ты всегда мог вернуться в свое подразделение. Ночью кто-то другой стоял на часах, если там не стоял ты. Там ты чувствовал защиту.
Ремо отпил глоток воды, которая отдавала какими-то химикатами. Сейчас он не чувствовал себя защищенным. Ему некуда было отступать. У него не было отряда. До конца своих дней он будет теперь либо атаковать, либо отступать. Он поставил стакан и посмотрел на дверь. Он мог уйти сейчас, он мог просто выйти из ресторана и исчезнуть навсегда.
Ремо с трудом отвел глаза от двери. «Я прочту газету, — сказал он себе. — Я прочту газету с первого листа до последнего, а потом выйду из ресторана, поеду в Нью-Джерси, найду Фелтона и попробую узнать что-нибудь о Максвелле».
Ремо читал слова, не понимая значения написанного. Он сбивался и терял абзац, который читал. Прежде, чем он дочитал первую статью, кто-то вытянул газету из его рук.
— Сколько можно читать газету? — это была Синти, в блузке и юбке.
Она села и положила на стол две толстые книги.
— Я проголодалась, — объявила она.
— Тогда нужно поесть, — сказал Ремо.
Синти наклонила голову в притворном удивлении.
— Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь был так рад увидеть меня. У вас такая улыбка на лице, словно я только что обещала вам сто лет здоровой жизни.
Ремо кивнул и откинулся на стуле. Он протянул ей меню. Изысканная студентка Бриарклиффа, чье сознание было способно только на эстетические удовольствия, заказала апельсиновый сок, мясо, вафли, шоколадное мороженое, два стакана молока и чашку кофе с двумя сладкими булочками с корицей.
Ремо заказал жареный рис.
— Забавно! — воскликнула Синти. — Вы из Вьетнама?
— Нет. Просто диета.
Кусая последнюю булочку с корицей, она начала говорить:
— Я думаю, что ваша статья должна быть о сексе.
— Почему?
— Потому, что секс важнее всего. Секс реален.
— О, — сказал Ремо.
— В этом смысл жизни. — Синти нагнулась вперед, размахивая булочкой, как гранатой. Любовь не имеет никакого отношения к сексу. А секс не имеет никакого отношения к любви. Замужество это фарс, придуманный для масс структурой власти.
— Ими?
— Да. Ими.
Она зло хлопнула по булочке.
— Они заходят слишком далеко, говоря, что секс служит для размножения. Такое мнение, слава Богу, сейчас отмирает. Секс — это секс, — говорила она, разбрызгивая крошки. — Синти вытерла рот. — Это самый важный опыт, приобретенный человечеством, не так ли?