Раздались аплодисменты. Мондор вскричал: «Bien dit!». Серван сиял.
По правде говоря, это была еще не речь, там этого не было. Теперь он приступил к собственно речи. Первые минут десять я нервничал. Ничто на свете не доставит мне большего удовольствия, чем вид сконфуженного Вульфа, но не в присутствии посторонних. Когда счастливый миг настанет (чего еще никогда не случалось), я хочу оказаться единственным зрителем на этом представлении. Я боялся, что тяготы путешествия, бессонные ночи и рана послужат к тому, что он всю речь забудет к чертям, но прошло минут десять, и я понял, что беспокоиться не о чем. Он говорил легко и уверенно. Я отхлебнул бренди и успокоился.
Когда он дошел до середины, я начал беспокоиться по другому поводу и взглянул на часы. Было уже поздно. Чарльстон всего в шестидесяти милях, и Толман уверял, что от него ведет отличная дорога, по которой можно легко доехать за полтора часа. Зная всю сложность задуманного, я был убежден, что уехать сегодня ночью все равно не получится, но замысел требовал присутствия Сола. Поэтому, когда лакей в зеленой куртке тихонько вошел из холла в гостиную и подал мне условный знак, я понял, что и тут беспокоиться не о чем, и на цыпочках прокрался к дверям.
В малой гостиной сидел маленький человечек с большим носом. Его потрепанная кепка висела на колене, а самому ему не мешало бы побриться. Он встал, и я с ухмылкой стиснул ему руку.
— Привет, любезнейший! Вот уж не думал, что меня обрадует твой вид! Ну-ка повернись, дай оценю тебя со спины.
— Как мистер Вульф? — требовательно спросил Сол Пензер.
— Отлично. Произносит речь, как я его научил.
— Ты уверен, что с ним все в порядке?
— А что может быть не в порядке? А-а, ты имеешь в виду его ранение. Ничего особенного, — отмахнулся я. — Считает себя героем. Надеюсь, в следующий раз подстрелят меня, а то он так и будет хвастаться. Ты что-нибудь выяснил?
Сол кивнул.
— Я выяснил все.
— Тебе надо что-нибудь передать Вульфу до того, как он начнет разоблачение?
— Нет, не думаю. Я добыл все, о чем он просил. Вся полиция Чарльстона была к моим услугам.
— Да, я в курсе. Это мой приятель мистер Толман устроил. Я тут еще одного дружка завел, Оделлом звать, он в людей камнями кидается. Напомни мне как-нибудь, расскажу. Здесь не соскучишься. Я пойду назад, а ты жди здесь, пока не позовут. Ты поел?
Он подтвердил, что сыт, и я вернулся на свое место рядом с Констанцей. Когда Вульф дошел до конца абзаца и сделал паузу, я вынул из нагрудного кармана носовой платок, провел им по губам и убрал обратно. Он скользнул по мне взглядом, дав понять, что заметил сигнал, и продолжил говорить о филе-порошке и его заимствовании кулинарной традицией Нового Орлеана у индейцев Чокто с Байю-Лакомб, так что я знал, что он добрался до четырнадцатой страницы. Похоже, речь удалась. Даже Доменико Росси заинтересованно слушал, несмотря на то, что Вульф подчеркнул, что три главных кулинарных центра Америки — Луизиана, Южная Каролина и Новая Англия — не подвергались ни малейшему итальянскому влиянию.