— На то есть свои причины, — честно сказала я. — И все же я прибыла не из-за границы.
— В таком случае ужасно странно, что я никогда вас раньше не встречал.
— А вы в этом уверены?
— Разве я ошибся? — нахмурился принц.
— Ну, просто за время нашего разговора вы дважды успели признаться, что изменили свое мнение по тому или иному поводу. Вот я и подумала: а не окажется ли этот раз третьим? — уклончиво ответила я. Не только уклончиво, но еще и нагло, разумеется. Но, кажется, он счел такое поведение проявлением «иных манер». Я ничего не имела против такой формулировки.
Он уверенно покачал головой.
— Я бы вас запомнил.
— А может быть, вы просто видели меня в другой одежде?
— Какое значение имеет одежда? — фыркнул он.
— Мужчины всегда так говорят. А на самом деле одежда, прическа и прочая мишура имеет для вас гораздо больше значения, чем вы готовы признаться. В том числе и сами себе.
Какое-то время он молчал, видимо, взвешивал мои слова, примерял к себе; однако молчание затянулось. Под его внимательным взглядом я почувствовала себя неловко.
— О чем вы думаете, принц? — наконец не выдержала я.
— Пытаюсь представить вас в такой одежде, в которой мог бы вас не узнать.
Я вздохнула с облегчением. По тому, как он смотрел, можно было подумать, что он пытается представить меня без одежды.
— Ну и как, успешно? — поинтересовалась я.
Он неопределенно перевел плечами.
— Вообще-то не очень.
Танец закончился, и музыканты решили дать гостям — вернее, в первую очередь себе, а заодно уж и гостям — короткую передышку. Я восприняла ее с радостью, поскольку, говоря откровенно, успела здорово устать. Сказывалось как отсутствие практики (все-таки танцевать вальс и тому подобное мне приходилось всего несколько раз в жизни), так и целый день работы на кухне. Принц, кажется, заметил мое состояние, поскольку, галантно предложив мне руку, произнес:
— Вы не хотите немного отдохнуть и прогуляться по парку?
Мы покинули зал, сопровождаемые злыми, завистливыми взглядами девиц на выданье и их матерей. От этих взглядов хотелось спрятаться под непробиваемой броней стальных доспехов. Но все, что у меня было — это тонкий шелк призрачного платья.
После двадцати минут сумасшедшего кружения приятная прохлада парка оказалась как нельзя более кстати. Двадцати минут? Или получаса? А может быть, больше? Кажется, я потеряла счет времени, но не беда, до полуночи еще точно очень далеко, к тому времени мы двадцать раз успеем возвратиться во дворец, а там часы висят на каждом шагу. И все они ходят верно, минута в минуту, за этим здесь принято следить очень тщательно. Так что волноваться не о чем. Да и как можно волноваться, вдыхая удивительный аромат дивных цветов, специально посаженных в этой части парка за их особенное свойство — распускаться именно по вечерам?