– И тебе того же, – сказала она.
Конечно, кто еще мог бы довести до белого каления, кроме мадре?!
– Извини, – сказал я, – мне показалось, воры.
– А! – понимающе кивнула она и подняла чайник.
Именно грохот его падения и был причиной моего молниеносного прорыва на поле боя. Мадре вообще не могла сделать что-нибудь, не разбив или не уронив что-нибудь другое. Раньше я думал, что она это делает нарочно, чтобы никто не заставлял ее заниматься бытом. Сейчас понял, что ошибался. Видимо, она действительно не была приспособлена к бытовухе. Хотя, хрен знает, к чему она была приспособлена, кроме… Впрочем, это не мой геморрой.
– Ну как прошел постабортный период? – светски поинтересовался я, вспомнив нашу последнюю встречу.
Мадре закурила, посмотрела на меня, как я давеча на Пимена, и спросила голосом, каким, наверное, хирург спрашивает у раковой опухоли, перед тем как ее вырезать:
– Никак не пойму, как такое уродилось.
– Генетика, – пожал я плечами, думая, что забил гол.
– Вряд ли, – рубанула она, – судя по результатам проделанной тобой экспертизы…
– Ты! Ты! – заорал я, кинувшись к ней. – Как ты посмела! Кто тебе позволил! Это не для тебя!
– Заткнись, – приказала она, на всякий случай перейдя за другую сторону стола. – Я чужие письма не читаю… Генетика.
Опять она переиграла меня моим же оружием.
– Тогда откуда ты…
– Что? Откуда знаю? Да ничего я не знаю, наугад выстрелила. Конверт-то на видном месте валяется. Вряд ли Дед… до такого бы додумался. Остаешься ты, раз уж не я.
Иногда я так понимаю Тараса Бульбу. Так и хочется сказать: «Ты меня породила, я тебя и убью». Но я просто спросил:
– Ну и что тебя на сей раз принесло? И раз уж ты чайником уже громыхнула, то вряд ли что еще опрокинешь. Так что, будь добра, налей чай. И… извини за мат, мать… Почти каламбур. Я правда был в шоке. Да, кстати, добрый вечер.
– Не такой уж он добрый, – устало, но зато человеческим голосом сказала она.
– Что так?
– Тебе ведь пофиг, так что не утруждайся.
– Как знаешь, – пожал я плечами и, прихватив свою чашку, отправился восвояси.
* * *
Проснулся я часа в два, чувствуя себя хорошо выспавшимся, здоровым, полным творческих и прочих сил самцом. Прошлепал в ванную, вышел и, вытирая волосы, протопал на кухню. Мать честная, как же я забыл про мадре! Мало того, что она торчала на кухне, так и у меня кое-что торчало. Конечно, из нас двоих покраснел я! А она даже взгляд не отвела. Хотя чему удивляться, на своем веку она столько голых самцов перевидала. Пока я раздумывал, как себя повести, чтобы не выглядеть еще большим дураком, она, хмыкнув, отвернулась.