– Извините, Женечка! Не знал.
– Да, вы невнимательны. Это правда, что вся рота уходит на задание, а я остаюсь здесь?
– Да, правда. У вас нет выполненных прыжков с парашютом, поэтому вы останетесь в расположении.
– Это не так, товарищ капитан! У меня шесть прыжков, удостоверение лежит дома на Международном. Я пойду с ротой.
– Хорошо, тогда с сегодняшнего дня на занятия. Необходимо сдать бег на лыжах, стрельбу и полосу препятствий.
– Есть, товарищ капитан! Спасибо!
– Не за что. Выход очень тяжелый, особенно для первого раза.
– Я справлюсь!
– Хорошо, до свидания.
Через день приступили к укладке парашютов. Задание было очень сложным: произвести диверсию на аэродроме Псков-Южный, сжечь максимальное количество транспортных самолетов и обеспечить наведение авиации дальнего действия на этот аэродром. Ближайший партизанский отряд – в 80 км от аэродрома. Здесь, у нас на плацу, крутится секретарь Ленинградского обкома Никитин, он командир партизанского движения в области. Для него тоже укладываем почти пятьдесят грузовых парашютов и набиваем сотню мешков и грузовых контейнеров. По сравнению с современной техникой, есть очень существенные отличия: радистов хотят бросать отдельно от раций. Пришлось ругаться с начальником ПДС и показывать крепление радиостанций под парашютистом. Мне не хватало только потерять «Телефункены» и «Северки». Следующий день провели на морозе, на аэродроме в Крестцах. Вроде ничего не забыли, но люди замерзли. Наконец начали погрузку на С-47 и ДС-3. В самолетах тоже холодно, но хоть ветер не дует. Фронт пересекаем между Старой Руссой и Шимском. Через тридцать минут дали команду приготовиться. Судя по выражению лица военфельдшера Артемьевой, про шесть прыжков она соврала. Перестегнул ее последней. Но вышли все, никого не пришлось выбрасывать. Внизу темень, и только пять костров показывают площадку приземления. Развязал страховку МП-40, изготовился для стрельбы с воздуха. Приземление было мягким – много снега. Надо искать контейнеры с лыжами. Еще в воздухе нашел глазами парашют Жени, после приземления забросил свой парашют в сумку и пошел ей помочь. У нее разбита губа, ударилась при приземлении.
– Соврала, что шесть прыжков?
– Соврала, не успела я выполнить прыжки, война началась. А так училась в аэроклубе.
– Ноги целы?
– Вроде бы целы. Гудят только.
– Автомат к бою! И пошли.
«Десантник три минуты орел, а остальное время лошадь!» – гласит народная мудрость. Идем, сгибаясь под тяжестью парашютов и снаряжения, по рыхлому глубокому снегу. Где-то через четыреста метров раздалась команда: «Стой, ни с места! Пароль!»