– Ну, и где противник?
Влад пожал плечами и приказал 2-й дивизии двинуться вперед к первой линии обороны немцев. Артиллерия продолжала работать по второй еще двадцать минут. Танки уже на исходной, саперы доложили о готовности проходов. Поднялась пехота, и тут немцы огрызнулись. Да еще как! Пехота залегла, танки, потеряв тринадцать машин, откатились назад.
– На колу мочало, начинай сначала! Что твоя разведка делала? Столько снарядов зазря положили! – взревел генерал-полковник. Влад не ответил ничего, продолжая отдавать приказания начарту корпуса, и принимал доклады от 2-й и 4-й дивизий. Прижав трубку к уху плечом, он писал данные о потерях противника и трофеях. Молча протянул бумагу Коневу.
– У, гляди-ко! Неплохо поработали! А что со второй делать собрался? – подобрел комфронта.
– Скорее всего, наш замысел известен противнику, и он подтянул резервы. Продолжаем работать артиллерией. Надолго их не хватит.
К этому времени начарт сумел организовать работу всей артиллерии и корректировщиков с новых наблюдательных пунктов. Ситуация под Птаками просто зеркально отразилась. Вторая линия обороны у немцев была очень мощной, но инженерное обеспечение уже взломано, войска корпуса находились в ста пятидесяти метрах от линии траншей. Да, несут потери, полковая артиллерия пока меняет позиции, от танков мало проку, местность совсем не для них, но работают, даже в таких невыгодных условиях. Сейчас требуется ювелирная работа корректировщиков. А они в корпусе опытные! Тяжелые орудия корпуса продолжали обстреливать позиции противника, вышли на прямую наводку «полкачи», переместились минометчики и тоже накрыли дождем мин позиции немцев.
Немецкий огонь значительно ослабел. Отводить войска Влад не стал, наоборот послал вперед 2-ю гвардейскую. Как только они подошли на двести метров, он перенес огонь на пятьдесят метров дальше. Поднялись поредевшие роты 4-й дивизии, и в двух местах все-таки ворвались в окопы противника. По центру немцы ожили и сумели положить пехоту опять, однако танкисты проскочили под огнем и начали давить всех гусеницами. Через час у немцев из второй линии осталась только высота сто сорок три на левом фланге и высоты сто семьдесят восемь и сто девяносто два на правом. Фронт был прорван до Эрленхагена, но там уперлись в долговременные огневые точки, закопанные под железнодорожной насыпью.
Идут уличные бои в Шлоссбахе. До рассвета сумели пройти четыре с половиной километра. Стремительным такой прорыв не назовешь, но успех есть. Дальше есть надежда, что сопротивление ослабеет. Утром начали отводить четвертую дивизию и заменять ее первой. Потери большие. До тридцати процентов дивизии потеряли во время ночного штурма. Основные потери в танковых экипажах и у инженерно-саперных штурмовых рот. Обидно! Не смогли так же качественно обработать вторую линию, как первую. Не доработали. Правда, местность здесь такая, что каждую складочку не достать, далеко не все просматривается, и корректировка дает не полную картину.