– Командир! Вдоль опушки леса было два пулеметных гнезда. На противоположной стороне есть такие же. Вот координаты. Немец все слил.
– Саша, передавай сразу!
У НП опять столпотворение. Первая атака на Подберезье немцами отбита. На просеке дымно чадят три танка. Заскочил в блиндаж, увидел Мерецкова и Евстигнеева.
– Товарищ генерал-лейтенант, разрешите обратиться к генерал-майору Евстигнееву.
– Где вы были, капитан! Обращайтесь!
– Части 52-й армии ведут рукопашный бой в УР «Теремец». Группой уничтожены четыре дзота, два орудия, два взвода пехоты, сняты фланкирующие пулеметы противника на западной опушке леса. Получена карта минных полей. Клыкову требуются минные тралы для продолжения атаки. Группа прибыла на исходные. Требуется артподдержка гвардейскими минометами.
– Что задумал?
– Сейчас САУ займутся тремя капонирами: 4-м, 11-м и 12-м. Требуется, чтобы немцы выскочили на позиции, и потом их накрыть. В общем, нужен корректировщик дивизиона.
– Клыков не докладывал, что закрепился! – послышался фальцет Мерецкова.
– Запросите. Его части ворвались в УР. Больше мы ничего не видели, отошли на исходные.
– Почему?
– Разведданные важнее, и мои машины требуются сейчас здесь.
– А почему сразу здесь не остались?
– Клыков бы не прорвался, и вместо тех трех Т-60 горели бы мои машины. Где корректировщик «катюш»?
– Я здесь!
– За мной! Разрешите идти!
– Давай, Максим, быстрее! Заткни эти три капонира!
Я расчертил схему огня немецких артиллерийских дотов, постучал по броне «238-й», вызвал командира.
– Смотри сюда! Идешь, прикрываясь подбитым танком от «четверки», соствариваешь второй танк и вон ту сосну: стоп! Доворачиваешь и бьешь из-за танка по четверке, пока не попадешь, затем таким же макаром блокируешь огонь 11-го. Вот здесь стоп и огонь. Двенадцатый не трогай! Его уже в атаке будем делать. По следам возвращаешься обратно. Все понял? И быть на связи! Ситуация может измениться, поэтому быть готовым к отходу по команде. Вопросы есть?
Командир помотал головой. Ему было страшно. Одна машина и куча вражеских стволов. Малейшая оплошность – и будешь коптить небо.
– По машинам! Не дрейфь! Прикрываем!
– Есть!
Вместе с ним я прошел в створ танка и капонира 4, он довернулся и застыл на опушке леса.
– Механик ориентиры видит?
– Видит!
– К бою, вперед!
Самоходка двинулась вперед, а я уставился на немецкие траншеи. Немцев в траншеях не было. УР молчал, наблюдая за одинокой машиной. Немцы не ощущали опасности. Рявкнула 75-миллиметровка, снег вздыбился в стороне от «238-й». Мимо! Еще выстрел! Попали в горящий танк.