— Если Джонни удалось выбить из этого Огавы фамилию шефа, он направился прямо к нему. Разыграл кульминационную сцену и с чувством выполненного долга отправился вечером с девушкой потанцевать. Но когда он снова взялся за сценарий, то увидел, что в рамки киноштампов это не ложится. Тогда он перенес в начало сцену в баре, вставив сюда же легкую потасовку, чтобы, как положено, перебить в притоне все зеркала. Ну, а теперь уже можно ввести и главаря банды.
Харрис выглядел довольным, все ему казалось простым и ясным. Куяма раскланялся с улыбкой, словно получив ответ на каждый свой вопрос. К чему отравлять человеку радость? И все же он садился в машину с подпорченным настроением. Он заранее знал, что Шеф двадцать раз уточнит, действительно ли он, Куяма, считает сценарий своего рода дневником, и призовет его к ответу за то, что он не поговорил с Огавой. Не может же Куяма сказать ему, потому, мол, что не хотел для себя такой участи, какая выпала Эноёде. Успокаивала только мысль о том, что наверняка ему удалось добиться лучших результатов в расследовании, чем Дэмуре.
* * *
Они расположились на татами. В традиционной японской комнате, если компания собирается дружественная, гости уютно рассаживаются, скрестив ноги. Не похоже было, что сейчас будет именно так. Макамура смотрел на посетителей холодно, но без особой неприязни. Он не спрашивал, зачем они пришли, это было бы нарушением приличий. Гостя вводят в дом, иногда угощают чаем, но не выспрашивают, с чем он пришел. При одном взгляде на Макамуру было ясно, что он способен хоть несколько часов просидеть неподвижно, лишь краем глаза наблюдая за посетителями. Дэмура же погрузился в столь глубокое раздумье, что, похоже, и не собирается нарушить молчание. Фукида также счел за благо не раскрывать рот.
Прошло минут двадцать. Дэмура, опустив веки, предавался медитации, и у Фукиды забрезжила догадка: старик готовится к поединку. Должно быть, понял это и Макамура; взгляд его сделался холодным, жестким.
— Чего тебе нужно?
— Я полицейский, — ответил Дэмура.
— Можешь быть кем угодно, Зачем пришел?
— Мне нужен убийца Азато.
— Ищи ветра в поле! — рассмеялся Макамура. — Я тебя не задерживаю.
— Ты убил его.
Если полицейские рассчитывали увидеть на лице Макамуры хотя бы тень смущения, они вынуждены были разочароваться.
— Попробуй, докажи!
— Я и не собираюсь доказывать. Мое намерение — расквитаться с убийцей.
Макамура не произнес ни слова. Он не стал отрицать обвинение или прибегать к угрозам, но и прежняя насмешливая улыбка больше не появлялась на его лице. Будучи истинным мастером, Макамура не привык недооценивать противника. Он остался сидеть неподвижно, с напряженными мускулами, точно бомба, готовая взорваться от прикосновения.