Однажды, расшифровав столбики цифр, Вериго подошел к бару, открыл его и налил себе фужер коньяка. Наконец-то. «Центр» предлагал сделать то, что давно уже мучило Григория — нужно было найти те запаянные металлические ящики с архивами гестапо и абвера, которые они спрятали с «Регентом» в 1944 году. Шифровку подписал Стас.
Через неделю, взяв отпуск за свой счет, Григорий уехал на Украину.
Место со спрятанными ящиками было километрах в пяти от села, где жила Кристина. Сойдя с автобуса, Григорий походил немного по селу, вышел на окраину и углубился в лес. Многое здесь изменилось. На месте молодой поросли сосняка шумел сосновый бор. Овраг стал шире. Вскоре Григорий дошел по знакомой просеке до обуглившегося от удара молнии дуба. Нужно было сделать на север в сторону оврага 49 шагов, а там под большим камнем-валуном, у выхода из схрона в овраг были закопаны ящики. Местность вокруг заросла орешником. Григорий вздохнул и начал, пробираясь через кусты, отсчитывать шаги на север. На тридцать первом шаге он остановился, как вкопанный — перед ним зияла пустота оврага. Подмытый талой весенней водой, край оврага обрушился. Весь «клад войны» оказался на дне оврага, засыпанный тоннами земли.
Григорий глухо застонал, как от боли. Сволочи — говорят об экологии, пишут в газетах, собирают деньги, кучу законов приняли, а здесь этот проклятый овраг сожрал столько земли и никому нет дела. Он с ненавистью посмотрел на дно, где среди камней и вырванных с корнем деревьев журчал ручеек.
Вернувшись, он часа два сидел в ожидании автобуса, который должен был отправиться где-то под утро. На село опускались сумерки. И Григорий не выдержал. Он редко изменял своей привычке, но нош сами понесли его на край села, где стояла хата Кристины. Вот и ее дом. В гуще деревьев, отчетливо выделяясь в ночи, ярко светились окна.
Двери открыла Кристина. Это была уже не та стройная черноглазая дивчина, которую на всю жизнь запомнил Григорий. Перед ним стояла усталая, пожилая женщина, совершенно другая, не похожая на его любовь. Вот только глаза ее не изменились. Они были такими же молодыми, как и раньше. Прищурившись, она смотрела на него и не узнавала, а потом, приглядевшись, испуганно отшатнулась.
— Грицко, ты?!
— Принимая гостя, Кристя, — сказал Григорий и шагнул в комнату.
— Ты зачем пришел, злодей? Столько людей погубил, а все живешь, бог тебя не прибрал.
— Кристина, ты что. Ведь война была — все убивали. Я свое получил, отсидел. Чистый я сейчас.
— Чистым ты никогда не будешь. Кровь людскую, что у тебя на руках, отмыть нельзя. Ты за что погубил моего мужа? За что ты мне жизнь покалечил? Отсидел бы он, как все, и была бы я при муже, детей растила бы, внуков.