— Выл кто-то или мне показалось? — Я недоуменно хлопнула ресницами.
— А, это шакалы, — спокойно пояснила подруга. — Кочевники их на цепях держат. И если бы ты заранее прочла записи своего прапрадеда, то знала об этом.
— Но я читала много чего другого, и никто не упоминал о шакалах.
— Видимо, не посчитали нужным.
Я вздохнула. И правда, такая мелочь, зачем акцентировать внимание на домашних зверушках? Ерунда.
— Испугалась? — Настиша села рядом.
— Немного.
— Вижу, как немного. — Она покосилась на фруктовый нож и улыбнулась. — Признаться, я тоже свой прихватила. — И продемонстрировала походный ножичек с яркой фиолетовой рукоятью.
— А ты зачем из шатра вообще вышла? — спросила я, успокаиваясь. Слава Вайду, опасность оказалась надуманной.
— Не сидеть же на месте, — пожала плечами подруга. — Вдруг и впрямь какая беда, а я там, как куропатка на блюде распластанная, кушай — не хочу. Уж лучше на улице.
— А я даже не сразу поняла, что случилось, — указала я на соседнюю подушку. — Ложись, не пойдешь же обратно.
— Это почему? Пойду!
— Не пойдешь, спорим? — Я хихикнула. — Ты забыла одеться.
Настиша опустила глаза и посмотрела на свое одеяние. Закусила губу, вздохнула и неожиданно громко расхохоталась. Вид у нее и вправду оказался не слишком пригодным для прогулок: волосы растрепались, нательная рубашка сбилась в одну сторону, оголив белое плечо, панталоны развязались и держались на единственной, чудом зацепившейся тесемке, на ногах красовались разные по цвету чулки и почему-то одна туфля. Но зато в руках гордо блестел фруктовый нож, а за поясом сиротливо скрипел веер.
— Веер-то тебе зачем, воительница? — спросила я, посмеиваясь.
— А я почем знаю? — Подруга скинула туфельку и улеглась рядом, отобрав большую часть одеяла. — Думала, что на нас напали, вот и схватила все, что рядом лежало.
— Знаешь… — Я с интересом посмотрела на ее веснушки, которые в сиянии свечей походили на кроваво-золотые капли. — Если кто и испугал кочевников, то это была ты. Этакая армонтская дева в приспущенных панталонах и с развевающимися волосами. Красота!
— А я-то еще удивлялась, чего наши доблестные северяне не столько на скалы пялились, сколько на меня любовались! — Настиша улеглась поудобнее. — А оказывается, я просто воплощение их одинокой мужской мечты. — Она растянула губы в довольной улыбке. — Красавица, почти без одежды, но с огненным темпераментом.
— Вот только нож всю картинку испортил.
— Ничего не испортил, наоборот, помог. Сама посуди, красоток с веером миллион, а вот с веером и ножом — одна такая. До конца жизни теперь не забудут.