Не рассчитывайте, что одобрение однокурсников или любимых преподавателей поможет вам решить этот вопрос. Все они заинтересованы в том, чтобы исследования продолжались. Они знают, что делать, и добиваются успехов. Такая проблема возникает и в других сферах, причем решить ее порой еще сложнее. Бывает, что экспериментаторы, которые овладевают одной техникой и оснащают дорогую лабораторию всем необходимым для проведения конкретных экспериментов, в итоге заполняют пробелы в матрицах данных, уже не вызывающих ни у кого интереса. Что им делать? Выбросить всю дорогущую технику? Это может стать проблемой. Переквалификация философов гораздо проще и дешевле. В конце концов, наша “подготовка”, как правило, не сопряжена с высокими технологиями. В основном мы учимся ориентироваться в различной литературе и овладеваем техниками, которые уже использовались и проверялись ранее. Здесь стоит избегать такой опасности: вы замечаете, что авторитетный ученый опубликовал неаргументированный или сомнительный довод – любопытная, но не безупречная статья профессора Весельчака кажется вам легкой мишенью, идеальной для первой публикации. Дерзайте. Вы заметили это наряду с десятком других читателей статьи, и вам следует быть осторожным, поскольку к тому моменту, когда вы все сошлетесь друг на друга и ответите на ответы, вы станете экспертом по реакциям на незначительное преувеличение Весельчака. (И не забывайте, что если бы Весельчак не переборщил со смелостью своего заявления, он вообще не привлек бы к своей статье достаточного внимания, а к провокациям склонны не только студенты, мечтающие заявить о себе.)
Некоторым людям достаточно найти группу умных единомышленников, чтобы делить с ними “радость открытий, сотрудничества и согласия”, как однажды выразился в опубликованной лекции философ Джон Остин (1961, p. 123). Этим людям неважно, стоит ли изучения та тема, которой они занимаются вместе. Если же интерес к ней проявляет достаточное количество человек, это само по себе становится феноменом, достойным изучения. Философ Бертон Дребен говорил студентам Гарварда: “Философия – это мусор, но история мусора – это наука”. Однако один мусор важнее другого, и тяжело решить, какой именно мусор заслуживает изучения. В другой лекции, опубликованной в той же книге, Остин (1961) выдал такой исполненный презрения перл:
Среди присутствующих на лекции нередко бывают те, кто предпочитает, чтобы вещи имели важность, и теперь специально для них – если таковые есть в этом зале – я сделаю выжимку. [p. 179]
Остин был блестящим философом, но большинство подающих надежды философов, которые вращались рядом с ним и, без сомнения, посмеивались над этой ремаркой, исчезли без следа, а их ну очень умные труды по