Наша манифестная картина мира, в отличие от онтологии или Umwelt маргаритки, действительно имеет декларационный и в высшей степени субъективный характер. Это мир вокруг нас, который интерпретируем мы сами[17]. Однако, подобно онтологии маргаритки, существенная часть нашей манифестной картины мира была сформирована под влиянием естественного отбора, продолжавшегося целую вечность, и стала частью нашего генетического наследия. В одном из моих любимых примеров многообразие Umwelt показывается на примере муравьеда и насекомоядной птицы (Wimsatt 1980). Птица выслеживает насекомых поодиночке и вынуждена компенсировать их беспорядочное движение высокой частотой слияния мельканий (фактически она видит больше “кадров в секунду”, чем мы, а следовательно, фильм для нее был бы похож на слайд-шоу). Муравьед просто подходит к месту скопления муравьев и пускает в ход свой длинный язык. Философ сказал бы, что понятие “муравей” для муравьеда собирательное, подобно понятиям “вода”, “лед” и “мебель”, в отличие от несобирательных понятий “оливки”, “капли” и “стулья” (их можно сосчитать). Когда муравьед видит лакомый кусок муравья, он заглатывает его целиком, не замечая отдельных муравьев, как мы не замечаем отдельные молекулы глюкозы, когда едим конфету.
Большая часть нашей манифестной картины мира не записана в нашем генетическом коде, а каким-то образом сформирована в раннем детстве. Слова для нас – очень важная категория сущего. Они выступают в качестве проводников манифестной картины мира, но вполне возможно, что способность классифицировать некоторые события мира как слова и желание говорить хотя бы отчасти генетически унаследованы – подобно способности птицы на лету ловить насекомых или желанию осы строить гнездо. Даже в отсутствие грамматики, которая связывает их в предложения, слова могут использоваться в качестве ярлыков, помогающих создать категории внутри манифестной картины мира: мама, песик, печенье. Могли бы вы сформулировать ясный образ халявы, ошибки или обещания – не говоря уже об оглушительном успехе или холостяке, – не прибегая к помощи слов, которыми я только что их назвал? Изучив список любимых инструментов мышления Дага Хофштадтера, мы уже увидели, как термины структурируют и организуют наше сознание, обогащая наши личные манифестные картины мира вещами – пороховыми бочками, пустыми словами и обратной связью, – заметить которые в ином случае практически невозможно.