Демарко снова кинул взгляд на часы: 22:07. «Где же ты, черт тебя подери?»
Наконец сержант признался себе, что ошибся. Хьюстон не появлялся. Сержант послал обоим патрульным эсэмэску: «Пусть она выйдет». К счастью, один из них почувствовал вибрацию телефона в гремящей истерии «Деф Леппард».
Через четверть часа двери заднего входа распахнулись, и вышедшая из них женщина медленно обвела глазами припаркованные машины. Она стояла спиной к свету, и Демарко не видел ее лица. Но одета женщина была не как танцовщица – в свободные брюки и блузку с короткими рукавами и воротничком. Демарко приоткрыл свою дверцу, высунулся из салона и со словами «Сюда» подмигнул ей фонариком. А потом снова захлопнул дверцу.
Теперь уже уверенно, Бонни направилась к нему длинными, сердитыми шагами. Дверь с шумом захлопнулась за ее спиной, и во внезапно возникшей темноте Демарко на минуту потерял ее из виду. И увидел Бонни только тогда, когда она уже подошла к капоту его машины. Сержант перегнулся и открыл дверцу пассажирского сиденья.
Положив обе руки на крышу автомобиля, Бонни наклонилась и заглянула внутрь:
– В чем дело?
– Нужно поговорить, – коротко бросил ей сержант. – Садитесь.
Бонни дважды моргнула, и теперь Демарко заметил в ее глазах гнев. Но гнев этот был явно наигранным, скрывавшим что-то другое. Когда Бонни заговорила, в ее голосе не было раздражения – в нем звучал только страх.
– Мне нужно работать, вы же понимаете.
– И все-таки вам придется со мной поговорить.
Бонни отпрянула, выпрямилась и бросила взгляд на клуб.
– Что за хрень, – процедила она. Демарко не проронил ни слова. Теперь он чувствовал себя гораздо лучше, не таким взвинченным.
Бонни села в машину, хлопнула дверцей и уставилась на сержанта. Он выключил магнитолу и с улыбкой повернулся к ней.
– Вы что, издеваетесь? – прошипела Бонни.
Демарко улыбнулся ей еще шире:
– Где вы были в четверг ночью две недели тому назад? – спросил он.
И скорее почувствовал, чем увидел, как она вздрогнула. И, даже не вглядываясь в ее лицо, ощутил в ней всплеск негативной энергии – внезапный и мимолетный, но направленный явно на него.
– А где я могла, по-вашему, быть? Там же, где и всегда. Здесь, в клубе. Работала. Приглядывала за своим заведением.
– Если вы будете мне лгать, Бонни, нам придется продолжить этот разговор в другом месте. Там, где сиденья не такие мягкие и удобные.
– Зато в присутствии моего адвоката, – парировала Бонни.
– Меня это устраивает. Я имею право задержать вас для допроса на семьдесят два часа. За это время мы с вами и вашим адвокатом успеем побеседовать несколько раз.