– Итак, – продолжил он расспросы, – ты заходишь на кухню, чтобы дать Хьюстону чего-нибудь поесть, а там Инман. И он тебя оглушает. Раз – и готово!
– Я же говорил: я был не в себе, как очумелый. Рефлексы заторможены. Благодаря тебе. В честном бою я бы его уделал за шесть секунд.
– Ладно, допустим. И дальше ты помнишь только то, что, лежа на полу в кухне, увидел, как Инман выволакивает Хьюстона из дома на улицу.
– Я помню еще свой маленький сон, что-то про русалок на линолеуме. Мне это тоже отразить в рапорте?
Боуэн откинулся на спинку стула:
– Значит, ты тоже поднялся и вышел на улицу. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как твоя машина уносится по улице прочь.
– А ты – внимательный читатель, Кайл. Приятно сознавать, что ты отнесся к моей писанине так серьезно.
– Ну, может, и ты отнесешься к этому разговору так же серьезно?
– Конечно!
– Те вопросы, которые я тебе задаю, будут задавать мне репортеры. Я не хочу выглядеть в их глазах полным идиотом.
– Не поздновато ли ты это расхотел?
– Наша общая история ничему тебя не учит, – громко вздохнул Боуэн.
– История всегда была моим любимым предметом, – улыбнулся Демарко. – Кто не помнит своего прошлого, обречен повторить его вновь. Так вроде бы выразился Джордж Сантаяна?
– Так сказал гитарист Сантаяна? Тот, что написал песню о женщине-дьяволице? – удивленно приподнял брови Боуэн.
– Песня называлась «Женщина-колдунья», а гитариста зовут Карлос Сантана. И не он написал эту песню. Ее записала группа «Флитвуд Мак» за два года до того, как ее версию исполнил Сантана. Ты реально ни в чем не разбираешься, приятель!
Против воли Боуэн улыбнулся и тут же вздрогнул от зазвонившего телефона.
– Четвертый канал, – сказал он, покосившись на номер. И не стал отвечать. – Вернемся к нашим баранам. Ты выскакиваешь из дома и видишь, что твоя машина уезжает. Но вместо того, чтобы схватить телефон и вызвать группу поддержки, ты бежишь за автомобилем.
– Скорее бреду, шатаясь. Я же так и написал: «побрел, шатаясь».
– Да, ты, шатаясь и качаясь, пускаешься в погоню за машиной.
– Я не гнался за машиной. Я надеялся выяснить возможный маршрут передвижения преступника. Тогда бы я смог вызвать группу поддержки.
– А здесь ты этого не написал, – ткнул пальцем в рапорт Боуэн.
– Я только сейчас подумал об этом. Скорее всего, я руководствовался именно этим соображением.
– Скорее всего…
– Послушай, Кайл. Ты всучил мне те гребаные таблетки. Угрожал мне страшной расправой – не помню, правда, какой, если я их не выпью. Так что в моих провалах в памяти виновен ты.
– Господь с тобой – всего-то двадцать миллиграмм валиума. Совсем слабого седативного препарата.