– Мне эта версия кажется уж больно притянутой.
– Настолько, что ты не хочешь даже рассмотреть такую возможность?
– Эта версия предполагает, что Хьюстон должен был побороть Инмана, связать его… веревкой, неизвестно откуда взятой… В моей машине веревки не было, я тебе это уже говорил. Затем Хьюстон должен был каким-то образом убедить Инмана войти по грудь в ледяную воду, чтобы он смог спокойненько порезать его. И что потом? Понимая, что Инман замерзнет или истечет кровью до смерти, прежде чем он вернется в цивилизованный мир, Хьюстон почему-то передает ему незарегистрированную пушку, заряженную дробью, а сам садится на берег и говорит: «Давай, парень. Теперь твоя очередь. Стреляй!» Полагаешь, такая версия более правдоподобна?
– Я полагаю возможным, что тебе хочется немного переиначить эту историю. Чтобы выгородить Хьюстона.
Демарко ничего не сказал. Через несколько секунд он крутанулся на своем стуле и снова уставился в окно. Оголенность деревьев отозвалась в его груди болью. А небо было душераздирающе голубым.
Наконец сержант все же повернулся лицом к Боуэну:
– Ты спрашиваешь меня, мог ли хороший, порядочный и участливый человек прибегнуть к пыткам?
– Совершенно верно.
– Тогда скажи мне… У тебя есть жена и маленькая дочка, которые составляют весь твой мир. И однажды вечером ты приходишь домой и находишь их убитыми. Что ты сделаешь с убийцей? Какое наказание ты посчитаешь подходящим для него?
Боуэн опустил глаза на рапорт Демарко. С полминуты он сидел не шевелясь. Потом выдвинул ящик стола, достал бежевую папку и убрал в нее рапорт.
– Сделай одолжение, – сказал он Демарко. – Сгинь с моих глаз, вместе со своими отмороженными яйцами.
Демарко не сдвинулся с места.
– Или они уже разморозились? Может, проверим?
Перед тем как вернуться в тот вечер домой, Демарко заехал в Онионтаун. Розмари он заметил уже с подъездной аллеи к дому О’Пэтченов. Стоя на коленях, она ползала между грядками помидоров в саду, вырывала увядшие растения с корнями и запихивала их в пластиковую корзинку. Заслышав шаги подходящего Демарко, Розмари тут же вскинула на него глаза. Они были красные и опухшие. А размазанную по щекам грязь с ее рук прорезали соленые струйки.
– Где Эд? – коротко спросил Демарко.
– Сидит у телевизора, – ответила тихо Розмари. – Мне кажется, он надеется, что новости возьмут и переменятся. Только они не меняются: «Последний из семейства Хьюстонов был жестоко убит до того, как его убийцу сразила пуля полицейского».
Выдернув очередной куст томата, Розмари ожесточенно обтрясла его корни от земли.