Моби задрожал и насупился. Еще немного помолчав, он вдруг спросил:
– А мне там будут давать пить?
– Ты сам знаешь ответ.
Еще минута молчания. И новый вопрос:
– А я смогу хотя бы получить назад машину Бонни?
– Когда ты будешь к этому готов. Я прослежу, чтобы тебе ее вернули. И дом Бонни тоже.
– Там, наверное, везде кровь? Я имею в виду – в машине? Там, где она сидела…
– Ты всегда сможешь заменить сиденья. Тебе, скорее всего, и деньги какие-нибудь перепадут. Бонни была собственницей клубного здания или арендовала его?
– Арендовала.
– Значит, это единственное, о чем тебе следует беспокоиться. Давай приходи в себя. А я позабочусь о том, чтобы все имущество Бонни отошло тебе. Но только после того, как ты возьмешься за ум.
– Если это мое, вы не можете не отдавать это мне.
– Ты даже не представляешь себе, Моби, что я могу.
– Я тоже думал, что вы порядочный человек.
– А ты думаешь, Бонни хочет, чтобы ты стал крысиным дерьмом? Я делаю это ради нее, нравится тебе или нет.
Моби засопел:
– А что стало с ним?
– С кем, с Инманом?
– Где его похоронили?
– Его кремировали.
– И где его прах?
– Он будет храниться какое-то время у нас. Вдруг его затребует кто из родни. А потом мы от него избавимся.
– А я могу его затребовать?
– Зачем тебе прах Инмана, Моби?
– Я высыплю его в унитаз и обоссу.
Демарко подумал пару секунд.
– Ты поедешь со мной в Эри?
– Не знаю. Может быть.
– В таком случае… Ты ведь в некотором смысле доводился ему шурином? Верно?
– Похоже на то, – по губам Моби промелькнуло подобие улыбки.
– Тогда подождем тридцать дней, – сказал ему Демарко. – И если за это время за прахом Инмана никто не явится, он будет твой.
Внутри снова появилась пустота. Глубокая-преглубокая брешь – идеальная обитель для птиц печали. Демарко уже ощущал, как они хищно кружили вокруг и пронзительно, нетерпеливо курлыкали. Но на этот раз он совсем не хотел пускать этих алчных птиц внутрь. Почему его сердце должно быть всегда гнездом тоски и унынья? Ему нужно было срочно заполнить эту пустоту. К сожалению, Демарко не обладал талантами Хьюстона; он не обладал даром вымысла и не мог вообразить себя не тем, кем являлся на самом деле.
Он просидел на заднем крыльце в этот вечер довольно долго, разглядывая неухоженный двор и незаконченную дорожку. Но его глаза воспринимали их только как фон. Фон того, чего видеть они, увы, не могли. Демарко открылась причина его тоски. Причина любой тоски. Утрата того, что когда-то было, а теперь безвозвратно исчезло. Утрата того, чего никогда не было и быть не могло.
Последние несколько лет Демарко заполнял свою пустоту работой. Одно расследование за другим. Одна трагедия за другой. Загадки, которые нужно было решить. «И это все, что меня ждет и в будущем? – спросил себя Демарко. – Неужели мой удел – сидеть здесь и пялиться на отросшую траву, пока не случится очередная трагедия? Жить жизнью, смысл которой придают только ошибки и несчастья других людей?»