— Но я же уродец!
— А разве все мы не таковы? Просто хочется, чтобы ты знал: я понимаю и отношусь к этому нормально.
Он еще раз сжал мне руку и замолчал.
Хотел бы я не бояться выпить воду.
Я просидел там, наверное, почти час, подробно перебирая все, что произошло со мной за последнее время, отыскивая разгадки и размышляя, какова же тут система.
— Кажется, я слышу твои мысли, — вдруг сказал Фракир, — и могу кое-что предложить твоему вниманию.
— Да. Что это такое?
— Тот, кто перенес тебя сюда…
— Существо, выглядевшее, как мой отец?
— Да.
— Что же он?
— Он был не таким, как два твоих других посетителя. Он был смертным. А они — нет.
— Ты хочешь сказать, это и в самом деле мог быть Корвин?
— Я никогда не встречал его, поэтому не могу сказать. Но он не был одной из этих конструкций.
— А ты знаешь, что они такое?
— Нет. Знаю только одну странную вещь — и совсем не понимаю ее.
Я наклонился вперед, потирая виски. Несколько раз я глубоко вздохнул. В горле было очень сухо, а мышцы болели.
— Продолжай. Я слушаю.
— Я не очень знаю, как это объяснить, — сказал Фракир, — но в дни, когда я не умел чувствовать, ты не подумав, пронес меня на запястье через Лабиринт.
— Я помню. Потом из-за твоей реакции у меня долго оставался рубец.
— Создания Хаоса и создания порядка не слишком хорошо сходятся, но я выжил и приобрел опыт. А те подобия Дворкина и Оберона, что приходили к тебе в пещеру…
— Ну?
— Человеческой была только их наружность. Внутри, в геометрической структуре, пульсировали энергетические поля…
— Ты говоришь так, словно это была компьютерная мультипликация.
— Что-то подобное не исключено. Точно не знаю.
— А мой отец не был одним из них?
— Нет. Но я веду не к тому. Я узнал первопричину.
Я насторожился.
— В каком смысле?
— Завитки… Геометрическая структура, на которой создавались эти фигуры… Она воспроизводит части Амберского Лабиринта.
— Ты, должно быть, ошибся.
— Нет. Недостаток чувствительности я восполняю памятью. Обе фигуры были трехмерными искривленными сегментами Лабиринта.
— А зачем Лабиринту дурачить меня, создавая такие фальшивки?
— Я всего лишь смиренное орудие убийства. Рассуждения еще не стали моей сильной стороной.
— Если в это замешаны Единорог и Змея, по-моему, и Лабиринт нельзя исключить.
— Про Логрус мы знаем точно.
— И мне кажется, что в тот день, когда Корал зашла в Лабиринт, он проявил разумность. Скажем, так оно и есть; прибавим способность создавать такие конструкции… Он хотел, чтобы они отвели меня сюда? Или Корвин перенес меня куда-то еще? То ли это место? А что от меня нужно Лабиринту? И чего хочет от меня отец?