— Тогда что же?
— Точно не скажу, но, по-моему, полной картины мне не видать, пока я не доберусь до конца этой тропинки:
— А, черт… не знаю. Не думаю, что проводить время именно здесь мне полезней, чем в любом другом месте. С другой стороны, что, если такие, как я, могут существовать только в подобном месте? Что, если ты отыщешь мне дверь, я шагну в нее и растаю?
— Раз в Отражении могут появляться призраки Лабиринта, почему не можешь ты? Дворкин с Обероном приходили ко мне еще до того, как я очутился здесь.
— Это обнадеживает. Ты бы попробовал, будь ты на моем месте?
— Ты ставишь на кон жизнь, — сказал я.
Он засопел.
— Понял. Так и быть, иду с тобой, посмотрим, что из этого выйдет. Помощь не обещаю, но мешать тоже не буду.
Я протянул руку, но он покачал головой.
— Давай не будем увлекаться. Если без рукопожатия мои слова ничего не стоят, то и с ним они пустой звук, верно?
— Может быть.
— И потом, у меня никогда не было особого желания жать тебе руку.
— Извини, что предложил. Но, может, расскажешь, в чем дело? Никогда не мог понять тебя.
Он пожал плечами.
— Что, всегда должна быть причина?
— Иначе это абсурд, — ответил я.
— Или тайна, — отозвался он.
Я снова зашагал по дорожке, и Юрт шёл рядом со мной. Мы долго молчали. Когда уже я научусь держать язык за зубами, или останавливаться, если зашел слишком далеко. Тут разницы нет. Некоторое время дорожка шла прямо, но вдруг словно исчезла. Приблизившись к точке, в которой она пропадала, я понял, почему это случилось, — тропинка огибала низкий выступ. Мы тоже повернули и тут же наткнулись на еще один. Вскоре мы оказались среди чего-то вроде американских горок, собранных в ровные ряды, и сообразили, что они скрадывают довольно крутой спуск. Когда мы стали спускаться по извилистой тропинке вниз, я вдруг заметил, что неподалеку от нас, впереди, висит что-то яркое. Юрт спросил:
— Что это?
На миг мне показалось, что перед нами повисла, круто уходящая вверх, наша же тропинка. Но видение рассеялось, и я понял, что перед нами нечто вроде огромной ямы. Воздух стал заметно остывать. Мы шли вниз по тропе, и вдруг моей руки коснулось что-то мокрое и холодное. Я глянул и в сгущающихся сумерках увидел летящие снежинки. Это они таяли на моей руке. Немного погодя мы заметили, что далеко внизу разлит яркий свет.
— Я тоже не знаю, что это такое, — запульсировал в моем мозгу Фракир.
— Спасибо, — подумал я в ответ, решив не рассказывать Юрту о Фракире.
Вниз. Вниз и по кругу. Назад. Назад и вперед. Делалось все холоднее. Порхали снежные хлопья. В стене, вдоль которой мы теперь спускались, ряды камней начали поблескивать. Странно, до тех пор, пока я не поскользнулся в первый раз, я не понимал, почему.