— Выпрямись, — приказал он, и я повиновался.
— Теперь вытащи меч, — сказал Борель.
— А если я откажусь? — спросил я, пробуя выиграть время.
— То докажешь, что недостоин считаться джентльменом, и я поступлю соответственно этому.
— То есть все равно нападешь? — спросил я.
— Правила это разрешают.
— Пошел ты со своими правилами, — ответил я, отпрыгивая назад, потом вытащил меч и занял оборонительную позицию.
Борель мигом кинулся на меня. Я продолжал отступать, огибая ледяную глыбу, из-за которой он появился. Не было никакого желания останавливаться и обмениваться с ним ударами, особенно теперь, когда стало ясно, с какой скоростью он атакует. Пока я отступал, парировать удары было куда легче. Но с моим мечом что-то было не так. Быстро осмотрев его, я понял, в чем дело. Меч был НЕ МОЙ. В сверкающем свете, идущем от дорожки и отражающемся ото льда, на клинке виднелась выгравированная спираль. Мне был известен лишь один такой меч, и совсем недавно я видел его в руках того, кто мог оказаться моим отцом. Передо мной мелькал Грейсвандир. Я почувствовал, что улыбаюсь иронии ситуации. Настоящего лорда убили именно этим мечом.
— Улыбаешься собственной трусости? — рявкнул он, — Остановись и прими бой, ублюдок!
Словно в ответ на его предложение я почувствовал, что больше не отступаю. Что-то мешало мне продолжать движение назад. Посмотрев вниз, я увидел нечто ошеломляющее. Видно, то же случилось и с нападающим. Во всяком случае, на лице его отразилось такое же удивление. Нисколько торчавших изо льда рук ухватили нас за лодыжки и крепко держали на одном месте. Теперь настала очередь Бореля улыбаться, потому что, хотя он и не мог сделать выпада, отступать я тоже не мог. Его клинок мелькнул передо мной, как молния, я парировал «ин кварте» и атаковал «ин сиксте». Он отбил удар и сделал отвлекающий выпад. Потом снова «ин кварте» и новая атака. Ответный удар. Он отбил «ин сиксте»… Нет, это было обманное движение. Еще одно. Удар… Что-то белое и твердое вылетело у него из-за плеча и ударило меня в лоб. Я отлетел назад, но цепляющиеся за меня руки не дали упасть. Все это получилось кстати, иначе Борель, сделав выпад, проткнул бы мне печень. Когда колени у меня подогнулись, я непроизвольно выбросил руку вперед, — а может, это волшебство, обитающее, по слухам, в Грейсвандире, дернуло ее туда. Даже не глядя в ту сторону, я почувствовал, что клинок во что-то попал и услышал, как Борель удивленно замычал, а потом пробормотал ругательство. Тогда стало слышно, что и Юрт выругался. Его я не видел. Когда я согнул ноги, чтобы восстановить равновесие, и начал подниматься, держась за рану в голове, что-то яркое вспыхнуло совсем рядом. Тут я увидел, что сумел отрубить Борелю руку, и из раны фонтаном бьет пламя! Его тело засветилось, а контуры снизу начали размываться.