— Ты говоришь, что эта штука, действительно, прикреплена к моему телу?! — ахнула я. Реальность происходящего заставила мой желудок покачнуться. Папа, должно быть, заметил это, потому что он подтолкнул корзину для мусора ко мне как раз вовремя, чтобы я вывернула туда всё моё печенье.
— Ох, Джейд! Ты в порядке? — папа суетился возле меня. Он заправил прядь моих волос за ухо и протянул мне салфетки, чтобы вытереть рот.
Я снова рухнула на подушки и попыталась отдышаться:
— Нет. Я не в порядке. Всё НЕ в порядке!
— Давай просто сделаем тебе удобнее… — так медсестра сказала бы какому-нибудь бедному больному в больничной палате. Это была ошибка. Серьёзная ошибка.
— Мне не нужно удобств! Мне нужно снять это! — я потрясла хвостом в воздухе, но он застрял.
— Тсс, тсс… Мне так жаль, Джейд. Я просто не знаю, как объяснить это, — папа накинул свитер на мое трясущееся тело и прикрыл хвост одеялом.
— Попробуй! — Я исследовала его измученное лицо. Он сел на стул рядом с моей кроватью и провёл рукой по волосам. Типичный папа в стрессовых ситуациях.
— Есть кое-что, чего я не рассказал тебе, так как не был уверен, что когда-нибудь понадобиться, — он упёрся локтями в колени, соединяя и разъединяя пальцы. — Твоя мама и я…
— Что о маме? — Упоминание мамы заставило меня вцепиться руками в матрас.
Папа зажмурился:
— Просто дай мне собраться с мыслями, Джейд? Это нелегко объяснить.
— А ты думаешь, что быть покрытой чешуёй легко? — Мое лицо испортил невольный всхлип.
— Ох, милая…
— Извини, — я вытерла нос рукавом свитера. — Я просто… — изо всех сил пыталась отдышаться, — … немного напугана.
Это было преуменьшение года.
— Нет, нет. Не извиняйся, — папа встал и прошелся по комнате, выпуская громкое, шумное дыхание, — никогда не сожалей об этом. — Он махнул рукой в сторону комка под одеялом, где были мои ноги.
— А что это такое? — я ударила по одеялу, острая боль направилась через мои бедра. Эх! Это не мои бедра. Больше нет!
Папа прочистил горло:
— Твоя мама и я планировали сказать тебе. Но после она… — он вздохнул и моргал какое-то время, прежде чем продолжить. — После Микаэла утонула, и я подумал, что секрет умрет вместе с ней.
— Какой секрет? — Я попыталась сдержать ругательство, которое резало мое горло, но чешуйки на хвосте начали покалывать. Слишком сильно. Была ли жгучая боль нормальной? Я задумалась. Опять же, может ли что-то у обладателей хвостов считаться нормальным?
Папа сел и взял мою руку в свою:
— Джейд…
— Да?
Он сделал глубокий вздох:
— Микаэла… твоя мама… она была русалкой.
Я смотрела на него в течение десяти секунд, пока его слова не дошли до моего мозга.