— А я видел. Это в сказках или в кино олень — брык, упал и помер. А на деле — кровищи, как на бойне. Я на первой и последней своей охоте ранил оленя. Как он бедняга мучился, как бился. И смотрит на меня — моргает, встать норовит. А боль в глазах — нечеловеческая. Товарищ говорит: добей! А я выстрелить не могу. Пришлось товарищу выстрелить.
— Ох уж и романтик ты, Бен. «А боль в глазах — нечеловеческая»… Стрелять в человека — совсем не то, что в оленя.
— Я даже рыбу головой об столб не могу…
— Бен!
— Понял. Молчу.
Но через минуту у меня опять зачесался язык.
— Я сегодня беседовал с Гиттенсом. Он признал, что Рауль был его осведомителем. И я вдруг подумал — а не ерунда ли все это? Десять лет назад Траделл получил наводку не лично. Он действовал по подсказке Гиттенса. Ну и что? Это ничегошеньки не меняет. Если я поперся на красный свет и меня машина сбила, когда я шел за пивом, — совершенно не важно, сам ли я решил сходить в магазин или меня приятель попросил. На красный свет-то я сам поперся! Так или не так? К тому же Данцигер вообще не знал, что Гиттенс как-то замешан в том давнем деле.
Келли равнодушно смотрел перед собой.
— Помните, вы говорили, что иногда — добра ради — хорошие копы делают плохие вещи. А плохие копы делают плохие вещи просто ради удовольствия. Так вот, арест Брекстона мне кажется плохим средством во имя плохой цели. Негодяйство ради негодяйства.
— Бен, что за философия?
— Да так, не нравится мне все это.
Келли немного ожил.
— Гиттенс — хороший полицейский, — сказал он. — Поэтому ты с выводами не спеши. Погодим, поглядим. А пока что сосредоточься на одном — чтоб сегодня вечером вернуться домой без лишних дырок.
Он догрыз яблоко, потом раздумчиво прибавил:
— Если тебя грохнут, Кэролайн сама мне дырку в голове сделает!
Я ошарашенно покосился на него.
— Вы… вы что имеете в виду?
Келли вздохнул:
— Ты, Бен, умный-умный, а дурак!
— Объясните дураку.
— Моей дочке тридцать семь. У нее сын. В тридцать семь да еще «с довеском» — много ли на нее охотников? А ты вроде как человек. И к сыну ее относишься неплохо. Ей нужен мужчина.
Я был поражен его грубой откровенностью.
— С чего вы решили, мистер Келли, что Кэролайн нужен мужчина?
— А кто же еще? Она вроде не лесбиянка.
— Я не в том смысле. Может, она и не думает о замужестве. Может, ей и так хорошо.
— Ты все-таки считаешь, что она лесбиянка!
— Поверьте мне, я знаю, что она не лесбиянка. Хотя, конечно, всякое возможно…
— Короче, тебя она не заинтересовала, — рубанул Келли.
Я смешался.
— Про «не заинтересовала» я не говорил. Просто она очень независимая и самостоятельная. Как мужчина.