— Я уже копался в бумагах. Если я и мог причинить какой-нибудь вред, то дело уже сделано.
Келли с упреком покачал головой:
— Я думал, это не твое расследование.
— Не мое. Но дело мое!
— Хочешь в детектива поиграть?
— Нет, я просто заинтересованный наблюдатель.
— И что же ты теперь в качестве «заинтересованного наблюдателя» намерен предпринять?
— Поеду в Бостон!
— Наблюдать? — не без яда в голосе спросил Келли.
— Да, я хочу быть в курсе. Хочу собрать нужную информацию. Убийство произошло в моем городе. Я несу очевидную ответственность.
Келли вдруг по-отечески добро улыбнулся, вздохнул и распахнул передо мной дверь.
— Ладно, сынок, заходи. Поговорим.
Внутри дом не был похож на жилище аскета-отшельника. Мебель на изогнутых ножках, масса изящных безделушек, вышитые подушки, цветастые покрывала к пестрые наволочки на диванных подушках. В оформлении чувствовалась женская рука, Очевидно, жена Келли еще много-много лет назад свила это семейное гнездышко, которое в наше время смотрится трогательно старомодно.
Впрочем, следов присутствия самой жены я не заметил.
Характерный холостяцкий беспорядок.
Похоже, Келли жил теперь один — ничего не изменив в прежней обстановке. Я попытался составить внутренний портрет Келли по тому, что я увидел в его доме. По тому немногому, на чем угадывался мужской стиль. Но у меня ничего не получилось — уж очень мало информации. В гостиной почти не было картин. Я не увидел ни единой книги. Правда, имелась небольшая коллекция пластинок — в основном джазовые оркестры. Бинг Кросби, Синатра, Дин Мартин, Перри Комо, Луис Прима, Луи Армстронг.
На комоде стояли две фотографии. Первая, порядком пожелтевшая, — портрет бледненькой мрачноватой девочки начального школьного возраста. Вторая, поновей — портрет женщины лет тридцати. Тоже с достаточно суровым выражением лица.
— Ваша дочь? — спросил я, показывая на фотографии.
— Дочери. Справа Кэролайн, а это… — Келли взял старенький снимок с комода и провел им по своей рубашке на животе — пыль стереть, — а это Тереза. Она умерла.
— Мои соболезнования.
— Это случилось очень давно.
Келли налил себе порцию виски. Потом, даром что я отказался, налил и мне.
— Давай-давай, не вороти нос. Я чувствую, что тебе сейчас надо принять.
Я покорно сделал пару глотков.
Неразбавленное виски крепко обожгло горло. Несмотря на выступившие слезы, я постарался сохранить невозмутимый вид.
— Ладно, Бен, показывай, что ты нашел.
Я вытащил папку с делом Джеральда Макниза. Она настолько пропиталась водой, что в открытом виде напоминала многослойный торт «Наполеон».