— Поздравляю, ваша честь.
— Просветите меня, пожалуйста, мисс Келли, чем вы объясните такой внезапный пик полицейского рвения? Возросло ли количество преступлений? Или существует какая иная причина? Я надеюсь, рвение полиции оправдано и речь идет о серьезных преступлениях. Посмотрим, что мы тут имеем… — Судья сделал паузу и полистал бумаги перед собой на столе. — Ага, вот что мы имеем: схвачен с поличным — одна сигарета с марихуаной; нарушение границ частной собственности… А, вот особенно ужасное: порча общественного имущества на сумму в пятьдесят долларов.
— Согласно закону, вандализм — преступление, ваша честь.
— Этот «вандал» мочился на тротуаре!
— Если след остался на стене дома, то согласно букве закона…
Лицо судьи свело судорогой. На челюстях заиграли желваки.
Вся эта дребедень, важная в богатом и спокойном квартале, ничто в Мишн-Флэтс. Только отвлекает от серьезной работы — так сказать, забивает песком судебный механизм. И это уже, черт возьми, не смешно!
— Мисс Келли, если я правильно понимаю, то окружной прокурор имеет намерение показательно выпороть Мишн-Флэтс за известное всем убийство?
— Я не уверена, что я вас правильно поняла, — сдержанно ответила Кэролайн Келли.
Судья устало махнул рукой младенцу — дескать, садись, не маячь.
— Ладно, — сказал судья, — вызывайте задержанного.
— Номер девяносто семь дробь семь-семь-восемь-восемь, — снова отбарабанил секретарь. — Народ против Джеральда Макниза Третьего, известного также под именами Большой Мак, Джи-Мани и… так далее. Запугивание свидетеля. Нападение и побои. Нанесение телесных повреждений с помощью асфальтовой мостовой… Обвинитель — помощник окружного прокурора Кэролайн Келли. Защитник — мистер Бек.
Публика, привычная к судебному канцеляриту, приняла слова секретаря как должное. Только девушка рядом, обращаясь ко мне, ошарашенно шепнула:
— Я не ослышалась? Он побил его — мостовой?
Участники разбирательства выстроились треугольником перед судьей. Обвиняемый — в центре, обвинение и защита — по сторонам.
Макс Бек был полной противоположностью элегантной обвинительнице. Мятый пиджак, под ним непритязательный свитерок. Из всех карманов торчат шариковые ручки и блокноты. Седоватые кудряшки на голове, с которых сыпется перхоть на плечи.
Казалось, Макс Бек всем своим обликом хотел показать: мне некогда заботиться о себе, я весь в хлопотах о моих подзащитных — этих невинных страдальцах.
Обвиняемый стоял в небрежной позе, сложив руки на животе. Высокий и худощавый парень, наголо остриженная голова. Несмотря на вроде бы добродушную расслабленность Макниза — впору забыть, что на его руках наручники, — от парня исходила агрессивная сила. Что-то в выражении его лица сразу заставляло внутренне напрячься.