Как Келли ни прожигала его глазами, Бек не дал сбить себя и продолжал:
— Да, молодые чернокожие в округе без разбора подвергаются гонениям со стороны полиции. Мистер Макниз стал объектом особо бесцеремонного преследования. При этом нет ни малейшего указания на то, что он как-то связан с убийством Данцигера. На моего клиента пытаются навесить всех собак, опорочить его честное имя. То, что происходит, очень напоминает охоту на ведьм. Полиция…
Судья резко прервал его:
— Увольте нас от лекции на тему охоты за ведьмами!
— Я хочу только сказать — вся эта истерия…
— Мистер Бек, у меня сегодня еще уйма дел. Про ведьм вы мне расскажете на досуге.
Бек скорчил обиженную мину, дескать, не заткни вы мне рот, я бы произнес замечательную речь — хоть сразу бери в книжки по юриспруденции!
— Ваша честь, против моего клиента нет ничего — ни доказательств, ни свидетелей. Стало быть, перспектива обвинения нулевая. Я прошу отпустить моего клиента под залог.
— А что скажете вы, мисс Келли? Есть у вас свидетель преступления?
— Так точно.
— Он готов назвать себя?
— Так точно.
— Он готов выступить под присягой?
Келли несколько смутилась, сделала неопределенный жест правой рукой и наконец промолвила:
— Ваша честь, я уверена, что свидетель выступит под присягой. Обвинение настаивает на том, что задержанный не может быть выпущен под залог.
Судья Белл нахмурился. Жертва в бегах. Обвинение имеет свидетеля, который не горит энтузиазмом выступить в суде. К тому же обвинение норовит связать это дело с убийством Данцигера. Словом, карточный домик. Дунь — рассыпется.
Судья еще раз полистал бумаги на своем столе, пожевал губы — и объявил:
— Залог — пятьсот тысяч долларов. Из них пятьдесят тысяч — наличными.
Секретарь, обращаясь к задержанному, повторил решение суда. Но Макниз, казалось, никого не слушал — он рассматривал Кэролайн Келли.
Залог в пятьсот тысяч долларов его не смутил. Братва заплатит.
— Мисс Келли, — сказал судья, — или вы срочно найдете жертву и свидетеля, или я прекращу дело.
После того как решение об освобождении Макниза под залог было зачитано по всей форме и Макниза вывели, судья объявил: «Два часа!» — то есть обеденный перерыв.
Как только судья ушел, атмосфера в зале стала непринужденной.
Публика поспешила к выходу, а адвокаты и обвинители задержались еще на несколько минут — пообщаться с коллегами.
Пока Кэролайн Келли болтала с другими, я с интересом наблюдал за ней.
То впечатление, которое сложилось у меня на основе фотографии в доме ее отца, оказалось ложным. Прежде всего — в жизни она была намного симпатичнее.