— Но как насчет истерии? Ведь полицейские и впрямь хватают людей пачками, почем зря!
— Возможно, есть перегибы. Возможно. Но что касается Макниза — тут сомнений нет. По нему тюрьма плачет. Бек знает, что его клиент совершил преступление.
— Однако он уверен, что Макниз и сейчас выйдет сухим из воды.
— Верно. Если мы не предъявим суду пострадавшего и если тот не даст показания, дело лопнет.
— Вы надеетесь на успех?
Кэролайн Келли пожала плечами.
— По сравнению с расследованием убийства Данцигера это третьестепенное дело. Так что я не стану давить на пострадавшего. Если он откажется наотрез давать показания против Макниза — ничего не попишешь. Свидетель еще понадобится мне позже. К тому же, если Макниз выкрутится на этот раз, мы его ущучим в следующий. Он рецидивист. Такие рано или поздно попадаются. Вы, наверное, знаете: девяносто пять процентов преступлений совершают пять процентов преступников. Макниз откосится к этим пяти процентам.
— То есть охотники правы — тут настоящая ведьма?
— Совершенно верно. Пойдемте.
Отец Кэролайн поджидал нас на ступеньках здания суда.
Кэролайн поцеловала его и заботливым материнским жестом стерла следы помады с его щеки.
— Спасибо, что ты нам помогаешь, — сказал Келли.
— Благодари не меня, а Эндрю Лауэри. Он прокурор, он у нас все решает. Раз ты с ним по телефону договорился — значит, быть по сему.
— Но ты же замолвила за меня словцо!
— Говоря по совести, я посоветовала ему отослать тебя домой.
— Ну ты даешь, дочка! Тоже мне помощница!
— Я не хочу, чтобы кто-то вмешивался в мое дело.
— Вы не правы, — сказал я. — То, что произошло у нас, не может нас не касаться.
— Здесь я координирую расследование, а вы бы могли прекрасным образом наблюдать за ним, не выезжая из своего города, шериф Трумэн! Но раз уж вам так не терпится быть в самой гуще следствия, по мне — Бога ради. Надеюсь, у вас есть на то веские причины. Так или иначе, прокурор Лауэри велел мне оказывать вам всяческую поддержку.
— «Прокурор Лауэри велел», — проворчал Келли. — Хорошенькие дела — моя дочь готова помогать мне лишь по указке сверху!
— Папа, не заводись! Я считала, что ты в отставке.
— Рано мне отставляться.
— В шестьдесят семь лет?!
— Шестьдесят шесть, да будет тебе известно!
— Все равно — возраст!
— Никакой это не возраст!
— Ладно, мир, — сказала Кэролайн, достала листок бумаги, что-то написала на нем и протянула записку отцу. Тот прочитал:
— «Мартин Гиттенс». Кто такой?
— Коп. Мистер Лауэри лично просил его помочь вам.
— Очень любезно со стороны Лауэри. А что за человек этот Гиттенс?
— Детектив. Говорят, он отлично знает Мишн-Флэтс. Он уже давно канючит, чтобы я официально подключила его к расследованию.