— Бобо, — сказал Гиттенс, — мы ищем Рея. Он нам позарез нужен.
Бобо что-то сердито ворчнул, и его голова опять упала на грудь. Я держал его за плечи, чтобы он не сполз со стула.
— Не прикидывайся! Ты же меня слышишь! Когда и где ты видел в последний раз Рея Ратлеффа?
Бобо наконец разлепил глаза.
— Ба! — сказал он. — Гиттенс!
— Бобо, когда и где ты видел в последний раз Рея Ратлеффа?
— Гиттенс, ты тут какими судьбами?
— Где Рей, мать твою!
— Не знаю я никакого Рея.
— Не капай мне на мозги. Говори, где Рей!
Бобо подумал, поводил головой.
— Ах, Р-е-е-ей! Так бы сразу и сказал! Где же он, Рей? Где этот сукин сын?
— Ну да, где?
— Нету Рея. Смылся сукин сын.
— Куда смылся?
— Он в этой самой, как ее… программе по защите этих самых… ну, которые свидетели.
— И что?
— Вот тебе и что. На ферме он теперь. Фермер, мать его.
— Бобо, ни в какую программу по защите свидетелей Рей не включен. Это туфта!
— Здрасьте! Я точно знаю — он в Коннектикуте. Фермер.
— Бобо, не вешай мне лапшу на уши. Рей даже слово «Коннектикут» может только в три приема произнести! А чтоб дотуда доехать!..
— Хватит попусту трепаться, — перебил Гиттенса Келли. — Разрешите мне с ним поговорить?
Гиттенс сделал широкий жест — дескать, чувствуйте себя как дома.
Бобо, стоило ему услышать голос Келли, нутром почувствовал перемену в ситуации. Он мигом стряхнул с себя сонливость, вскочил со стула и выставил перед собой кулаки.
— Сядь, козел! — приказал Келли.
Бобо не подчинился. И напрасно.
Келли сорвал деревянную полицейскую дубинку с пояса и с плеча огрел ею Бобо. Тот как подкошенный рухнул на пол.
— Ну вот, — спокойно произнес Келли, — теперь мы завоевали его внимание. Бен, подними-ка его обратно на стул. Детектив Гиттенс, можете продолжать допрос.
— Он мне яйца отбил! — орал Бобо, пока я втаскивал его на стул.
— Ну, Бобо, где же Рей? — медовым голосом спросил Гиттенс.
— Видел я его, видел! Гады!
— И давно видел?
— Вечер-другой назад. Он подвалил за пакетиком, стал канючить, жаловаться на жизнь.
— Ты ему продал пакетик?
— Дело шьешь?
— В котором часу он приходил?
— Я дневник не веду. Поздно. Я, помню, был в замоте.
— Он говорил, где сейчас кантуется?
— Нет.
— Он сюда пешком пришел или приехал?
— Приехал.
— На чем?
— Японская какая-то хреновина. «Шицу», кажется.
— «Шицу»?
— Ага, «шицу».
— Что ты мне мозги паришь! Какая такая «шицу»?
— Машина такая.
— Нет такой марки — «шицу».
— Чего вы меня терзаете! По мне, пусть нету — только он на ней приехал!
Гиттенс сердито хмыкнул.
— Какого цвета?
— Хрен ее знает. Коричневая. Или оранжевая. Гляделки у меня слабые.
— Значит, коричневая «шицу». И на том спасибо. Он был один?