Морис Улетт однажды пытался покончить жизнь самоубийством, однако в итоге лишь отстрелил себе правую часть челюсти.
Бостонские хирурги хоть и заменили ему челюсть протезом, однако доброго слова от него не дождались.
После операции лицо Мориса приобрело диковинно недолепленный вид.
Чтобы скрыть свое уродство, Морис был готов на что угодно. В молодости (а в момент несчастья ему было девятнадцать) он носил на лице бандану — пестрый шелковый платок, скрывавший лицо ниже глаз. Так маскировались грабители банков в старых вестернах. Это придавало Морису, парню в общем-то заурядному и приземленному, романтический вид. Подобный имидж какое-то время ему нравился. Но в повседневной жизни такой имидж приносил одни неприятности.
В конце концов образ романтического грабителя Морису порядком надоел. К тому же за платком было трудно дышать, а еда и питье в публичных местах превращались в сущую муку. Поэтому в один прекрасный день он попросту зашвырнул бандану подальше и стал жить с открытым лицом. Большую часть времени он и думать не думал о своем дефекте, хотя жизнь то и дело так или иначе напоминала ему, что его лицо — не такое, как у всех.
Большинство жителей городка настолько привыкли к деформированному лицу Мориса, что нехватка доброго куска челюсти раздражала их не больше, чем чья-то близорукость. Правда, все они старались оберегать его: при разговоре смотрели ему в глаза, а не шарили по лицу; обращались к нему по имени, с должным пиететом.
Летняя приезжая публика — те, конечно, таращились. Даже взрослые. Тогда они натыкались на ледяной взгляд кого-нибудь из местных, начиная с Рэда Кэффри и заканчивая Джинни Терлером. Любой житель городка умел загодя одернуть приезжего: отверни смотрелки, мистер!
Версаль, штат Мэн, в этом отношении симпатичный городок.
Когда-то его улицы казались мне чем-то вроде больших липучек для неосторожных молодых людей вроде меня: раз увязнут лапки в сладком и липком — и пропал навеки. Пока высвободишься — глядишь, и жизнь прошла, и уже поздно удирать-перебираться в более интересные края.
Однако надо отдать должное жителям Версаля: они стояли горой за Мориса Улетта.
Они стояли горой и за меня.
Мне только-только стукнуло двадцать четыре, когда меня выбрали начальником полиции. На протяжении нескольких месяцев я, Бенджамин Уилмот Трумэн, был самым молодым начальником городской полиции во всех Соединенных Штатах. По крайней мере жители нашего городка были твердо в этом убеждены.