О своих подозрениях он сообщил по скайпу Владу.
– Вряд ли она могла додуматься до того, чтобы избавиться от молодоженов во время их свадебного путешествия в Турцию, – возразил тот. – Организовать такое преступление – как-то уж слишком сложно для этой девицы. Но за неимением других версий начнем с проверки твоей. Только, думаю, Смирнов вряд ли даст добро на то, чтобы мы установили за его женой наружное наблюдение.
– Ну не обязательно же ставить его об этом в известность. Будет от «наружки» какой-то толк, тогда и сообщим ему о результатах. И я не очень удивлюсь, если выяснится, что у Эльвиры есть любовник, и не один, при ее-то внешности, – заметил Эдмон.
– Хорошо, мы проследим за ней, – согласился Влад.
* * *
Установленное за Эльвирой наружное наблюдение полезной информации не дало. Эльвира разъезжала по городу на своем алом «субару», посещала косметический салон, фитнес-клуб, через день плавала в бассейне, встречалась с подругами, покупала себе в дорогих бутиках обновки – в общем, вела обычный для дамочек ее круга образ жизни. Продолжать дальнейшую слежку за ней не имело смысла.
Почтовый конверт без обратного адреса пришел Смирнову, когда он уже отчаялся получить хоть какую-то информацию о дочери. В письме, напечатанном на лазерном принтере, пожелавший остаться неизвестным вымогатель сообщил, что Полина с Глебом живы и здоровы, но если родители не заплатят за них выкуп десять миллионов евро, то они никогда их не увидят. Затребованную сумму следовало перевести на пять номерных счетов в разные австрийские банки – по два миллиона евро на каждый счет.
Днем позже точно такое же письмо получил по почте и отец Глеба. После стольких дней и ночей полной неизвестности о судьбе своих детей сообщение о том, что их похитили, могло только обрадовать. Затребованная похитителями сумма была, конечно, шокирующей, но ведь главное, что все живы, причем вымогатель пообещал, что обеспечит Полине и Глебу «право на один звонок», если за этот звонок их родители перечислят на любой из указанных им счетов десять тысяч евро.
То, что похитители выбрали именно австрийские счета, говорило о том, что придется иметь дело с серьезными людьми, а скорее всего, с какой-то неведомой Смирнову организацией наподобие легендарной «Белой стрелы», которую он считал универсальной дезой, специально запущенной спецслужбами для бандитов-беспредельщиков, чтобы те опасались поднимать руку на людей в погонах, а также для скоробогачей-нуворишей, дабы те не зарывались. К последней категории мог отнести себя и Смирнов. Правду о том, как ему, отставнику КГБ, в мутные девяностые удалось превратиться в мультимиллионера, знали только его сотоварищи по нелегальной торговле оружием, которое в обмен на алмазы поставлялось африканским повстанцам.