Однако и поездки с Альбиной долго не приносили никаких новостей. В несколько рыбацких хозяйств они проехали посуху, а потом наняли моторный баркас, чтобы добираться до них шхерными путями. Время между тем шло, начался последний месяц лета 1917 года.
Как-то утром молчаливый финн-шкипер в очередной раз вывел их баркас из порта и направил в шхеры. Впереди один за другим открывались многочисленные острова, рассыпанные вдоль берега по северу Финского залива. Утреннее небо расцветилось всеми оттенками алого, что предвещало ветреную погоду. Шкипер мотнул головой, указывая на небо, и сдержано предупредил женщин:
— Будет ветер…
Альбина, не раз ходившая с мужем на парусной лодке по шхерам, объяснила спутнице, что бояться ветра не стоит, потому что между островами существует множество морских путей, следуя которыми, можно и не почувствовать качку от разгулявшихся за островами волн. В утренние часы, пока погода оставалась безветренной, баркас ходко проскочил открытое пространство и оказался в проливе между двумя островами. Фарватер проходил вблизи одного из них, и глазам путешественниц открылся его удивительный природный ландшафт. Большая часть острова была покрыта зарослями низкорослого можжевельника, кое-где перерезанного широкими пешеходными тропками. Среди вечнозеленого кустарникового поля возвышался красноватый гранитный утес, а у основания каменного великана возле маленькой гавани раскинулись, как сказочные, домишки рыбацкого селения.
Кристина встрепенулась, будто от внутреннего толчка, и с явной надеждой в голосе предложила зайти в гаваньку, чтобы продолжить поиски именно на этом острове. Альбина согласилась и показала шкиперу, где нужно высадить их на берег.
Едва путешественницы ступили на влажный от набегающих волн песок, как увидели, что недалеко от берега под стройной сосной насыпан земляной холмик. Подойдя ближе, они поняли, что перед ними — могила, едва поросшая травкой. В головах холмика стоял православный крест, под ним лежала русская морская фуражка. Обе одновременно повернули головы и встретились взглядами, в глазах застыл откровенный ужас… Словно загипнотизированные, женщины застыли у невысокого холмика. Мысли были только об одном: возможно, эта безымянная могила и черная фуражка — все, что осталось от Ильи Ивановича, которого не удалось застать живым. Альбина подняла фуражку, посмотрела на ее подкладку, где военные обычно подписывают головные уборы. На ткани виднелись полустёртые буквы: «…ЬЦОВЪ».
Кристина пришла в себя от плача подруги.
— Погоди, не реви, — тихо сказала она. — Давай все же найдем хозяев хутора и выясним, чья здесь могила и что они знают о Стрельцове.