– Здесь, – кивнул Синь.
На этом ярусе, одном из немногих, вход перегораживали ворота, правда, незапертые. Отсюда просто не мог никто убежать. Должно быть, их поставили для того, чтобы ядожалы, поднимаясь между уровнями, не наблюдали неприятного зрелища.
Сверчок толкнула створку ворот, и драконята ступили на острые неотёсанные камни плохо вымощенной дорожки. Наколов лапу, Сверчок поморщилась, глядя на ряды колонн по сторонам.
Прежде Синь бывал здесь только вместе с толпой одноклассников. Юные шелкопряды, притихнув, в страхе таращили глаза, а он старался держаться позади и особо не вглядывался. Тем не менее узников, застывших на вершинах постаментов-колонн над головами посетителей, было невозможно не заметить.
Каменистая дорожка петляла по всему ярусу, поднимаясь на пригорки и спускаясь, пока не возвращалась в начало, к воротам. Между колоннами стояли таблички с вырезанными правилами улья, списком наказаний за их нарушение, славословиями в адрес королевы Осы и классическими цитатами на тему послушания, безопасности и единства общества, в том числе принадлежавшими самой Ясновидице. Похоже, великая пророчица уважала правила так же, как и Синь, чему он всегда радовался.
Над каждым из нарушителей горел фонарь, а на постаменте висел плакат с перечислением их проступков, описанных в красочных деталях.
Несколько колонн в начале Пути нарушителей сегодня стояли пустые, но дальше уже виднелись фигуры наказанных. Заметив первую в нескольких шагах впереди, Сверчок вздрогнула и отшатнулась, наткнувшись на Синя.
– Ой, извини… – шепнула она. – Это что… на самом деле? В смысле, настоящая или статуя? Нет, она дышит… или мне кажется?
– Самая настоящая, – кивнул Синь, рассматривая бело-коричневую с зелёными пятнами чешую узницы. – Шелкопряд, но не Мечехвост.
Сверчок не сводила глаз с замершей фигуры.
– Не шевелится совсем… почему?
– Не может, – объяснил дракончик, подходя ближе и задирая голову, – никто из них не может.
На Пути нарушителей не применялись ни решётки, ни цепи. На службе у королевы Осы состоял особый отряд ядожалов с парализующим ядом в когтях или шипах на хвосте, от которого нарушитель не мог пошевелиться в течение целых суток.
– Я читала о таком яде, – призналась Сверчок, неприятно дёрнув крыльями, – но не думала, что… Совсем иначе себе это представляла.
Дракончик продолжал шагать по дорожке, бросая беглые взгляды на чешую узников, но невольно замечал и выражения, застывшие на их мордах – чаще всего гнев и страх. По большей части их парализовали во время бегства или сопротивления, и драконьи тела так и закостенели в причудливых позах. Бледно-розовый шелкопряд с заплаканными глазами и длинными лепестками крыльев заламывал лапы, словно умолял о пощаде, его соплеменница застыла на взлёте, беспомощно вытянув шею к потолку и полуразвернув бирюзово-бежевые крылья – как же они устанут к тому времени, когда пройдёт действие яда! – а чёрно-алый ядожал пригнулся в защитной стойке, оскалив клыки.