— Когда же вы поймете, правда нынче плохо продается. Задумайтесь, что вы хотите от фильма получить?!
Комаров не слушал.
— В тебя только что стреляли. Это доказывает, что военные скрывают здесь следы пришельцев.
— А может, у них тут ядерный полигон? Самолет секретный разбился, или военные учения… Я могу придумать тысячу версий. Зритель нынче прошаренный, ему факты нужны. А что у нас есть? Поговорить с выжившим охотником не можем, труп не видели, свидетелей нет. Черт, да мы даже не знаем, где точно случилось нападение. И случилось ли вообще…
— Биорамки зашкаливают. Контакт третьей степени налицо. Не веришь, проверь свои часы — они отстают на несколько часов. Вот проверь, ну же.
— Мы говорим на разных языках… Бля, у меня в Москве было три проекта с огромным потенциалом. А я тут геморрой с вами поймал.
— Хорошо. Хочешь идти — иди. Военные тебя подберут, и поверь, никакого суда не будет — пристрелят, и всё тут. Потому что забрался туда, куда запрещено простым смертным. Наш единственный шанс выжить — рассказать миру правду о контакте.
— У меня разболелась голова, — Артём открыл палатку и расправил спальный мешок. Внутри воняло сыростью.
— Пап, — осторожно сказал Дениска. — Они видели, как мы поднялись, но, наверное, не видели, куда спустились. Мне кажется, они и не собирались нас преследовать.
— А он дело говорит, — Артём застегнул молнию, спрятав себя от назойливого паникера-уфолога.
Комаров помолчал, потом обратился к Стасу:
— Отбой. Сегодня остаемся.
Засыпая, Артём слышал разговор Комарова и Дениски. Отец просил сына впредь никогда не отключать рацию. Дениска еще раз извинился и пообещал больше не подводить его.
— Помни — ты часть семьи. Нет ничего важнее семьи.
— Ничего важнее семьи, пап.
* * *
Артём проснулся, потому что кто-то резко расстегнул молнию на палатке. В темном ореоле ночи возникла физиономия Стаса.
— Твою мать, я же просил не входить без спроса.
— Тебя отец зовет.
Артём собирался послать наглеца на три буквы, но не успел — Стас исчез в темноте, оставив шуршащую дверцу открытой. Часы показывали четверть восьмого вечера, хотя Артём был уверен — сейчас гораздо позднее.
Ночью температура падала градусов на десять-пятнадцать. Для обогрева большой палатки Комаров использовал камни, нагретые вечером на костре. Артём же захватил с собой модную газовую печку, да только не смог толком с ней управиться. Чтобы не околеть, он включал перед сном термонагрев костюма и закутывался в мешок. Утром просыпался мокрым от пота, продрогшим и злым.
Как же ему все надоело. Ей-богу, завтра он соберет вещи и свалит. Эта вакханалия того не стоит. Осаму переоценил Комарова.