Сколько Сагал себя помнил, в их квартире, на десятом этаже высотки на Котельнической набережной, не выветривались запахи сигарет и коньяка.
Дедушка Сагала владел крупной швейной фабрикой в Российской Империи. Он был хорошо образован, знал несколько языков, регулярно выезжал в Париж на показы французских модельеров. Когда грянула революция, фабрику отобрали, а деда выкинули на улицу без единого гроша. Перспективы у бывшего интеллигента были незавидными — либо сгинуть под катком рабоче-крестьянского восстания, либо эмигрировать, как большинство собратьев по несчастью. Однако дед обладал важным и полезным навыком — умел приспосабливаться к любой ситуации. Он пошел в переводчики и уже через несколько лет поступил на службу в МИД. Женился. Семья быстро влилась в новое советское общество, заняв завидное для большинства положение. Когда родился маленький Миша (отец Сагала), дед подумывал выучить его на швейного мастера — по наивности верил, что советская власть продержится недолго, и будет кому восстановить фабрику.
Позднее в семье появилось еще трое детей: два мальчика и девочка. Сестренка с детства была болезненной и в возрасте пяти лет умерла от дифтерии. Миша тяжело переживал потерю. Сам он рос щупленьким мальчиком, в войну чуть не погиб от пневмонии — благо отец по своим каналам достал антибиотики. После войны, полагаясь на недюжинные математические способности, Миша поступил в МГУ на физфак. Помимо дружбы с цифрами, он унаследовал от отца умение сходиться с людьми и в течение жизни возвел это в недосягаемый абсолют. Михаил Сегалетов быстро стал своим в номенклатуре института и уже к концу второго курса примерил значок председателя комитета Комсомола. Через несколько лет у него был свой кабинет, а к концу магистратуры он возглавлял отдел передовых исследований теоретической физики. Женился Сегалетов трижды, все избранницы были его лаборантками. Трудно сказать точно, в какое время он начал пить. Сагал появился на свет, когда отцу перевалило за пятьдесят. Это был его последний брак и в то время он уже опрокидывал по четыреста каждый вечер вместо снотворного.
Главной страстью отца всегда была работа. Он часто задерживался допоздна, иногда оставался ночевать на кафедре, но как только выпадала возможность, мчался домой и за короткое время напивался до беспамятства. Маленький Макс в эти моменты пережидал в своей комнате, слушая, как в квартире гремит посуда, как отец говорит непонятно с кем, как падает с лестницы и кряхтит от боли, как мать уговаривает его остановиться, и как в ответ летит отборный мат. Временами отец врывался в комнату Макса и приказывал показать домашнее задание. Если находил ошибки — рвал тетради в клочья, обещая уволить его учителей. Засыпал отец где придется: на полу, на диване, на столе в своем кабинете, даже в ванной. Но самое удивительное — наутро он без единого звука вставал, умывался и шел завтракать. В ожидании приезда водителя читал газету «Правда», выглядя при этом бодро и свежо, словно только что вернулся с недельного отдыха в санатории. Эта удивительная метаморфоза поражала.