Он замолчал, уставившись куда-то в стену. Веки его тяжелели.
Макс решил, отец сейчас уснет. Хорошее время, чтобы улизнуть.
Сухая твердая рука сдавила его запястье.
— Пшли.
В спальне Макса отец схватил со стола первое попавшееся на глаза — книгу Рэя Брэдбери «451 градус по Фаренгейту», которую Макс одолжил у одноклассника. Как раз сегодня собирался почитать.
Раскрыв книгу наугад, отец смял охапку листов и вырвал с корнем.
— Пап! Ты чего…
— Дурь!
Листы полетели Максу в лицо, растеклись точно жидкие. Следом шли в макулатуру книги сказок, журналы, рисунки, фигурки героев. Все, что видел, отец рвал, а ошметки швырял в стену. И все повторял:
— Дурь, дурь, дурь…
Макс стоял, боясь пошевелиться, и плакал. Весь его мир рушился. Мать наблюдала из коридора и не вмешивалась.
Отец увидел институтский учебник физики на верхней полке. Взял его аккуратно, как реликвию, сдул слой пыли. Его друг профессор забыл учебник несколько лет назад у них дома. Макс утащил себе, сохранил до лучших времен.
— Ты всё изучил? — он тыкнул учебником Максу в нос.
— Нет! И не буду!
— Дурью маялся?! — заорал отец, размахивая книгой перед лицом сына. — И о чем я раньше думал! Доверил тебя ей! Забила сыну дурью голову.
Макс отступил на шаг, рыдая и всхлипывая. Увидел под ногами среди бумажных лохмотьев небольшой фрагмент эскиза робота.
— Я выбью дурь из твоей башки.
Отец схватил сына за шиворот и выволок в коридор. Макс кричал и брыкался.
В дальней пустовавшей комнате была небольшая гардеробная — «тещина». Хранили там всякое барахло: лыжи с палками, соленья-варенья, сапоги, зимние шубы.
Туда отец и приволок сына.
Запотевшая от пыли лампочка светила тускло. Раскачивалась. Тень-свет, тень-свет…
— Будет твоей… Нобель-комнатой.
Отец растолкал по краям хлам, освободив место для двух табуреток. На одну усадил Макса, на другую кинул учебник. Затем открыл на середине, отыскал уравнение. Из пиджака достал «лучших друзей ученого» — блокнот и ручку. С трудом вырисовывая буквы, выписал уравнение на пустой лист. Потом вырвал из учебника параграф с доказательством, а на его место вложил лист из блокнота.
— Напишешь доказательство. Еще спасибо скажешь.
Макс тихо плакал и молил про себя, чтобы отец ушел. Оставил его пусть даже в этом вонючем загашнике, только бы ушел.
— Пока не напишешь, не выйдешь.
Только уйди, только уйди, молил Макс про себя.
— Ты все понял?
— Да.
Дверь захлопнулась.
За всю ночь Макс не притронулся к книге, даже не взглянул. Он был уверен, утром все закончится — отец, как всегда, забудет о вчерашнем и все станет как прежде.