Выгреб всё, что можно есть сразу. Колбасу, сыр, несколько варёных яиц, копчёную грудинку и ещё кое-что по мелочи.
Пару бутылок минералки. Четыре плитки шоколада. Килограмма три конфет. Всё попёр и уложил в рюкзак.
Вернулся на кухню, огляделся — что ещё забыл. Поприкидывал — забрал сухой компот, изюм и коробку чая «Липтон» в пакетиках. Круп набралось килограмма четыре. Из аптечки, которая на кухне, выгреб все бинты.
Потом вспомнил! У него же спирт в полторашках. Залез в кладовку взял пару штук.
Всё запихал в рюкзак. Приподнял — килограммов тридцать. Но — терпимо. Не пешком ведь пойдет. Ну, а если и пешком придётся, то не страшно. На охоту примерно такой же таскал, даже потяжелее.
Постоял в задумчивости. Заглянул в ванную, забрал нераспакованное мыло, зубную щётку и пасту. Вроде всё.
Так — сваливать, сваливать, сваливать.
Он натянул утеплённую камуфляжку, а летнюю загрузил в распухший рюкзак. Обулся, встал, потопал — нормально. Напялил разгрузку, застегнул карманы с магазинами, перекинул через голову бандольеру. Попрыгал — болтается, стервоза. Протянул снизу язык ремня через петлю разгрузки, ещё попрыгал — сойдёт.
Попробовал напялить полушубок, естественно — ничего не вышло. Да, ладно! Свернул плотно, засунул в рюкзак. Не пешком.
Залез в лямки рюкзака, выпрямился, пошевелился — сносно.
Совсем уж собрался уходить, как вспомнил.
Вернулся к сейфу, взял с верхней полки охотничий нож Кайман и бинокль. Прикинул по весу и по месту в рюкзаке и забрал из кладовки походный примус Шмель и четырёхлитровую канистрочку с бензином. Специальную, высоко герметичную «Экстрим». Четыре тысячи за такую фигню отдал.
Заново переупаковал рюкзак. Напялил вязаную шапку.
Ну, вот, теперь всё.
Он вышел из дома, открыл замок гаража и свалил рюкзак на заднее сиденье своей Хонды.
В проёме дверки кто-то загородил свет. Паша вздрогнул, обернулся и вскинул помпу. У двери топтался один из Серёгиных друзей, здоровенный мужик. Вся рожа и футболка спереди были залиты кровью. Серёгиной кровью.
Умертвие никак не могло переступить высокий, почти до колена, порог. Оно обиженно сопело и булькало, пробовало задрать ногу, но каждый раз получалось недостаточно.
Пашка прицелил в голову и нажал на спусковой крючок. Лупануло по ушам в закрытом помещении, будь здоров. Но и алкаш исчез из проёма, как ветром, бля, сдуло.
Пашка осторожно выглянул из двери. Зомби лежал на спине, на заснеженной клумбе, романтично раскинув руки и совершенно буднично разбросав мозги.
Дугин, зло матерясь, захлопнул гараж, и с ружьём наперевес, хрупая тающим снегом, вернулся к дому. Пирующих зомбаков прибавилось. Уже штук двенадцать склонились над трупом. Поглядывая в их сторону, Пашка запер двери дома на внутренний и на навесной замок. Обошёл вокруг и закрыл все ставни.