Павел подъезжал к Заозёрному. На танке Т-72. Прикольная, кстати, машина.
Сзади, на паре стальных тросов, танк волок БТР.
За бронетранспортёром, на жёсткой сцепке, волочился шестиколёсный Урал с кунгом.
За ним буксировался штабной автобус.
И всё это дело венчал… А вернее завершал, катер, болтающийся на тканевом тросе, без управления, вправо — влево, на своей воздушной подушке.
На всякий случай Дугин повесил на задранный ствол башенного пулемёта белую футболку одного, внезапно покойного внешника. Как знак мирных намерений. А то Бог его знает…
Танк натужно ревел, дымил форсированным выхлопом, но справлялся.
Город прятался за стеной. Распахнутые стальные рельсовые ворота выпустили кавалькаду разномастный бронированных пикапов, которые сразу разъехались в стороны, освобождая путь серьёзной технике. Следом выкатила гесеничная машина пехоты. За нею танк Т-34. Всё это хозяйство направило стволы на приближающуюся колонну. из-за танка выбежали и рассыпались в цепь с десяток гранатомётчиков. Потом настороженно выползла Бабкина багги.
— Торжественная встреча, — усмехнулся Скорый.
Остановился метрах в ста от защитников и выкарабкался из водительского люка. Пошевелил поясницей, разминая затёкшую спину, понаклонялся.
Мужик на броне музейного танка заорал в рупор.
— Кто такие?! Чего вам надо?! Мы…
Не договорил. Из Бабкиной машины с визгом вылетела Беда, и без шлема, развевая огненной шевелюрой, помчалась к Дугину. Тот растопырил руки, поймал прыгнувшую на него Машку, прижал к себе.
— Золотце ты моё, рыженькое.
Она чмокала его в четырёхдневную щетину, плакала и смеялась. Приговаривала:
— Живой… Господи! Живой…
Он придерживал висящую на нём Беду, чтобы не соскользнула, и обеспокоенно спрашивал:
— Ты-то как, солнышко? У тебя всё в порядке?
Бабкин пепелац уже бесшумно подкатил, команда вылезла на дорогу.
Бабка ответила за Марию:
— Да всё у неё в норме. Два наших бугая еле в машине её удержали. Тебя спасать рвалась.
Вся команда тоже принялась радостно обнимать, похлопывать по спине, пожимать руки. А Бабка пригрозила:
— Ещё раз такое отмочишь — прибью. Вот истинный крест — пришибу нахрен. Герой сраный.
Машка-Беда указала на армию:
— Мы вот — тебя спасать собрались.
Подошел мужик в военном мундире с майорскими погонами и с безвкусно инкрустированным маузером на поясе. Спросил грозно: