– Отдыхайте, я все уберу, – говорю я маме с папой.
Убираю в холодильник пластиковые контейнеры с остатками еды, загружаю посудомойку, выдавливаю моющее средство и включаю. Разворачиваю свою мантию и вешаю ее в шкаф, к зимним пальто, которые уже никто не носит. Потом я поднимаюсь в свою комнату, переодеваюсь во все черное красного оттенка, надеваю красные кроссовки и долго ищу надевающийся на голову фонарик. На цыпочках я спускаюсь вниз и проверяю маму с папой. Они заснули в папином кресле. Я пишу им записку: «Ушел на вечеринку в честь окончания школы».
Выйдя из дома, я ставлю Consta на нейтралку и выталкиваю машину с подъездной дорожки. За мной, склонив голову набок, наблюдает сосед, с которым я не знаком. Я машу ему рукой: «Привет!» Откатив машину от дома, я завожу мотор. Надеюсь, что я еще не разучился лазать.
К Кресэнт-Коув я подъезжаю уже ночью. На этом маленьком пляжике нет официальной парковки, только заросли высокой травы на бровке дороги, что вообще‐то очень хорошо, потому что там можно спрятать машину. Напротив зарослей есть хлипкая калитка, через которую легко перепрыгнуть, за ней вьется вверх грунтовка. Джо, наверное, уже вернулась с праздничного ужина и легла спать. Она, наверное, сейчас одна в своей комнате. В рюкзаке у меня стеклянный террариум в форме слезы, а в нем мох и лишайник. Я приготовил это для Джо. Я знаю, ее такой подарок порадует больше, чем букет цветов. И пусть уже поздно, но скоро начнется мое лето любви. Потому что я так решил. Все это вопрос воли.
Я прекрасно знаю эту дорогу. Когда Сборища проходили у Сонгов, мы с лимбийцами часто спрыгивали с балкона и спускались к воде, подсвечивая себе путь фонариками. Мы с лимбийцами. Мы с Джо. С тех пор прошло много лет. И сейчас на тропе только один лимбиец – я. Мой фонарь надежно закреплен на голове. Я иду не вниз, а вверх. Дорога то ныряет вниз, то взбирается выше, и мне попадаются то теплые воздушные реки, то холодные. Дойдя до огромных бетонных свай, на которых стоит дом Сонгов, я выключаю фонарик.
Спускаться вниз гораздо проще, чем подниматься вверх, и все из‐за одного места. Но я помню, точнее, мое тело помнит, что надо зацепиться за балку, подтянуться, забраться на крест, образованный пересечением балок, а потом дойти, держась руками для страховки за головки квадратных заклепок, до самого страшного места, где надо подтянуться и залезть на другую балку, которая расположена примерно в пяти метрах над землей.